210 лет назад известия о неслыханных богатствах Курляндии взбудоражили Санкт-Петербург. На поиски кусков янтаря весом в полпуда была срочно отправлена специальная экспедиция.
Балтийский янтарь не раз давал повод для легенд и ажиотажа. В Древней Греции существовал миф, согласно которому единственный мигрант на Олимпе – бог Аполлон, выходец из Янтарной земли гипербореев. То есть – либо лив, либо балт. В Древнем Риме времен императора Нерона балтов, собирателей янтаря, считали бессмертными, прошел слух, будто грядет золотой век, эпоха бога Аполлона, и в преддверии такой эры неплохо бы запастись янтарем. Когда за маленький кусочек янтаря (такой, что ныне и 50 сантимов не стоит!) стали платить больше, чем за сильного раба, император Нерон даже отправил к берегам Балтики специальную экспедицию.
В Санкт-Петербурге янтарь в XVIII веке ценился куда больше, чем ныне. Чего только ни делали из него! В 1745 году Михаил Васильевич Ломоносов составил каталог диковинных янтарных вещей из коллекции Санкт-Петербургской Академии наук: янтарная чернильница, янтарный микроскоп, янтарная птичка, рукоятка ножа, янтарные таблички… Думается, сегодня производить такие сложные изделия из янтаря никому и в голову не придет. Кстати, в коллекции Академии находилась лишь часть существовавших тогда диковинок: из янтаря делали оправы для очков, ручки для трости, маленькие сувенирные пушечки и многое другое. А Петр Великий, как известно, получил от прусского короля в подарок легендарную янтарную комнату.
Очевидно, что изготовить, к примеру, миниатюрный макет артиллерийского орудия из янтаря или удобные для клиента янтарные очки способен был лишь талантливый умелец. И в XIX веке в Санкт-Петербурге знаменитый янтарных дел мастер Корди был славен почти так же, как чуть позднее легендарный ювелир Фаберже.
Сырья для специалистов прикладного искусства в Европе в то время хватало: только в Пруссии в XVII-XVIII веках каждый год добывалось около 150 тонн янтаря.
И вот 210 лет назад в столице России стало известно: янтарь добывают и в новой российской губернии – Курляндской. Между тем, когда императрица Екатерина Великая в 1795 году согласилась присоединить ставшее после краха Польши «бесхозным» Курляндское герцогство (веками герцог считался вас- салом польского короля) к России, то и не подозревала, что получает не только новых подданных, но и большие богатства курляндского берега Балтики.
Естественно, неожиданно свалившиеся сокровища взбудоражили столицу России. Хотя, строго говоря, особой причины для ажио- тажа не было: в 1800 году на Курляндском побережье, по официальным данным, было добыто лишь около сотни фунтов драгоценного солнечного камня.
Как бы там ни было, в столице Российской Империи императорским указом от 14 января 1801 года была создана специальная контора по руководству янтарным промыслом во главе с чиновником Василием Дершау. Уже 17 января новый указ приказывал Дершау организовать экспедицию для изучения сокровищ Курляндии.
Василий Федорович незамедлительно взялся за дело. И вскоре в Питер отправилось донесение: янтарь добывают в Палангене (в то время Паланга входила в состав Курляндской губернии), в Либаве, у мыса Колка, в ряде имений. Дершау сообщал: в здешних местах известны единичные случаи, когда вес янтаря достигал 15 фунтов. Увы, ныне о таких больших янтарных самородках давно уже не слышно. Трудно сказать, то ли чиновник основывался на слухах и допустил преувеличение, то ли за последние 200 лет море у берегов Курземе янтарем существенно оскудело.
Судя по докладу, возможности добычи янтаря Дершау оценил как значительные. Ведь он предлагал создать немало новых чиновничьих должностей: в проекте устава «янтарных дел» говорилось о директоре, двух инспекторах – в Палангене и Либаве, других штатных работниках. Можно предположить, Дершау был уверен в том, что добыча янтаря принесет немалую прибыль. Ведь за создание убыточной конторы со значительными расходами и мизерными доходами его бы в столице по головке не погладили.
Любопытно, каким образом Дершау предлагал добиваться, чтобы добытчики янтаря на госпредприятии не прятали ценности: работники должны были при найме поклясться вести себя честно, а пасторы в церквях проповедовать, что грешно красть казенный янтарь….
Проект Дершау не казался в то время чем-то исключительным. Ведь в местах добывания янтаря государственная монополия на него порой была построже водочной. Первым ее установил в Пруссии Тевтонский орден еще в XV веке. Частное лицо, покусившееся на янтарные богатства, должно было быть предано столь мучительной казни, что в процессе умерщвления любитель орденского янтаря много раз успевал пожалеть о том, что родился на свет.
В средневековой Курляндии монополия на сбор янтаря принадлежала владельцам прибрежных поместий, а нелегального старателя вполне могли повесить. Так что планы российского чиновника создать государственный янтарный промысел никого в Курляндии не удивляли. Однако в скором времени на пристол в Петербурге взошел либеральный Александр I, отменивший в Курляндской губернии крепостное право. Проект Дершау был отвергнут как противоречащий интересам местных жителей. Добыча янтаря оказалась в частных руках, что способствовало ее росту. Крестьяне Курземе и Видземе вернулись к старым, еще доливонским традициям: обработка янтаря вновь стала народным промыслом. В 60-е годы XIX века офицеры российского Генерального штаба, составившие описание Курляндской губернии, отмечали, что здесь обрабатывают янтарь почти 150 человек, стоимость товара достигает 60 тысяч рублей серебром, янтарные изделия вывозят не только в другие губернии России, но и за границу, например во Францию.
А вот янтарная лихорадка в Санкт-Петербурге, к невыгоде для Латвии, быстро прекратилась. Более того, янтарь стал падать в цене, им интересовались уже не столько аристократы, сколько простолюдины, вместо янтарных пушечек и табакерок, все чаще изготавливались простенькие янтарные бусы. В конце XIX столетия глава статистического комитета Курляндии Лудмер так писал о янтаре: «Янтарные украшения и подвески, употребляемые для крестьянских украшений, составляют главный товар и идут преимущественно в губернии Смоленскую, Тамбовскую, Пензенскую…». Так янтарь перестал быть легендарным, но зато стал народным.
Александр Гурин