К ИТОГАМ РОССИЙСКОГО ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВА В СОВЕТЕ ГОСУДАРСТВ БАЛТИЙСКОГО МОРЯ
30 июня завершается год российского председательства в Совете государств Балтийского моря. Своими оценками итогов работы СГБМ «Янтарный мост» попросил поделиться Сергея Святославовича Петровича, заместителя директора Второго Европейского департамента МИД России, в период российского председательства — председателя Комитета старших должностных лиц СГБМ, и Яна Лундина, генерального директора Секретариата СГБМ.
Россия в течение ряда лет ставит вопрос о реформировании СГБМ в направлении большей преемственности и большей
слаженности действий участников. Сдвиги очевидны. Уже при немецком председательстве была предпринята Пилотная финансовая инициатива, начал реализовываться проект SEBA.
В российское председательство был запущен Механизм проектного финансирования. Как российское председательство простимулировало процесс дальнейшего реформирования СГБМ?
Процесс реформы СГБМ начался в 2008 году со встречи глав правительств государств Балтийского моря, которая состоялась в Риге. Там была принята Декларация о новых направлениях деятельности СГБМ, утверждены пять долгосрочных приоритетов. Этот процесс продолжился в 2010 году в Вильнюсе, на следующей встрече глав правительств, где была принята Декларация «Взгляд на регион Балтийского моря в 2020 году». Одним из основных направлений была признана необходимость разворота Совета государств Балтийского моря в сторону проектной деятельности.
Не секрет, что с момента своего возникновения в 1992 году СГБМ был по преимуществу дискуссионным клубом. Это была удобная диалоговая площадка, возникшая в период масштабных геополитических трансформаций. Целью создания СГБМ являлось тогда, прежде всего, преодоление наследия «холодной войны», существовавших на тот момент в Европе, в том числе и на Балтике, идеологических разделительных линий. С другой стороны, стояла задача создать структуру, способную объединить на почве общих интересов государства, имеющие выход на Балтику. По мере достижения этой цели – к середине 2000-х годов – стало очевидно, что СГБМ во многом исчерпал свою изначальную функцию. Страны-участницы Совета сошлись во мнении, что организации нужны конкретные дела, которые имели бы реальную «добавленную стоимость» для жителей региона.
Единственным общим проектом, который на тот момент имелся в активе СГБМ, был проект Еврофакультет, который с 1993 года реализовывался сначала в Латвии, Литве и Эстонии, а затем, с 2000 по 2007 год, – в Калининграде, на базе Балтийского федерального университета им. И.Канта. Сейчас он реализуется в Псковском государственном университете. В ходе российского председательства был произведен запуск второй стадии этого проекта в Пскове, на следующий трехлетний период (2012-2015). Теперь Еврофакультет будет выпускать не только бакалавров, но и магистров, то есть давать полноценное высшее образование. Это – удачный проект и единственный, вызревший в недрах СГБМ на ранней стадии его деятельности и реализованный на собственные средства организации. Все страны-члены приняли в нем финансовое участие, но эти взносы носили добровольный характер, обязательного механизма финансирования не было.
В нынешнем российском председательстве ключевым является принцип преемственности.
Один год – это слишком короткий срок, за который какая-либо страна могла бы в полной мере реализовать свои приоритеты. Именно поэтому мы работаем в тесном контакте с предшествующим германским и предстоящим финским председательствами. Из того, что сделано, – уже упомянутый Механизм проектного финансирования, запущенный с 1 марта. Речь идет пока о достаточно скромной сумме – одном миллионе евро, – рассчитанной к тому же на три года, с 2013 по 2015 год. Но это знаковый момент: впервые в истории СГБМ организация получила собственный фонд, внесение средств в который является обязательным для каждой страны. Этими деньгами будут софинансироваться проекты в регионе Балтийского моря при условии, что инициаторами каждого проекта являются представители, минимум, трех стран…
То есть это скорее символические деньги, которыми Совет особо подчеркивает своё отношение к данному проекту?
Да, конечно. И одно из направлений, куда, наверное, пойдут деньги, это программа «Партнерство для модернизации на Юго-Востоке Балтийского моря» (SEBA), которая была запущена в период германского председательства и которую мы продолжаем. На 7-8 июня в Калининграде запланирована масштабная конференция по SEBA, которая подведет итоги первого этапа реализации программы. На этом этапе происходит отбор проектов. Одним из первых является создание природно-туристического кластера «Выштынецкое озеро / Краснолесье» на границе Калининградской области России, Польши и Литвы, с сильным природоохранным компонентом. Обсуждаются также проекты включения Калининградской области в сеть водного туризма региона Балтийского моря, а также развития проекта «Балтийский Артек», который успешно реализуется в Калининградской области.
Еще один возможный претендент на софинансирование – проект создания Балтийского сетевого института права на базе Балтийского федерального университета им. И.Канта в Калининграде, в рамках которого предполагается объединение усилий факультетов права ведущих университетов Балтийского региона. Проект предусматривает обмен преподавателями и студентами, проведение летних школ, совместных конференций, языковых курсов. Имеется в виду сфокусировать его деятельность, прежде всего, на таких дисциплинах, как международное и европейское право, а также сравнительное правоведение.
Как региональная интеграция в рамках СГБМ в понимании российской стороны соотносится с реализацией Стратегии ЕС для региона Балтийского моря?
Балтийская стратегия Евросоюза была принята в 2009 году, в 2012 году она была обновлена. Мы неоднократно заявляли нашим партнерам по СГБМ, входящим в Евросоюз, что Россия, в силу того, что она не является членом ЕС, не может быть ни объектом, ни субъектом упомянутой Стратегии. Мы рассматриваем ее как внутренний документ Европейского союза, и Россия никоим образом не может участвовать в его реализации. Более того, мы неоднократно заявляли коллегам, что некорректно пытаться применять положения этого документа, возможно и хорошего в каких-то отдельных аспектах, ко всему региону Балтийского моря. Хотя бы уже силу того, что Балтийское море не является внутренним морем Европейского союза. Существует Россия, страна, без которой ни один серьезный проект в регионе Балтийского моря не может быть реализован, что признают и наши партнеры по Евросоюзу. Что же касается наших подходов, то у нас есть своя программа — Стратегия социально-экономического развития Северо-Западного федерального округа на период до 2020 года. В конце 2012 года был принят План мероприятий по ее реализации, что, безусловно придает документу конкретный прикладной характер.
В то же время мы никогда не говорим, что эти две стратегии противопоставляются друг другу. Скорее, речь может идти об их взаимодополняемости или, как сейчас модно говорить, — синергии. И такой диалог с Европейским союзом уже ведется на протяжении трех лет. Прошли три встречи в формате Россия — Европейский союз, на которых обсуждались возможности осуществления совместных проектов в регионе Балтийского моря. Последний такой диалог состоялся 19 февраля сюгю в Брюсселе. На данный момент существует список из 18 проектов, где Россия и Евросоюз видят точки соприкосновения. Часть из них находятся в стадии реализации, часть — обсуждается, некоторые, возможно, будут удалены из проектного листа как оказавшиеся бесперспективными.
Что же касается роли СГБМ в отношениях России и Евросоюза на Балтике, то мы с нашими партнерами из ЕС пришли к пониманию того, что должны быть площадки для равноправного диалога. Как я уже подчеркнул, мы не рассматриваем Стратегию ЕС в качестве универсального документа для реализации планов по развитию Балтийского региона, точно также как коллеги в Евросоюзе не рассматривают нашу Стратегию социально-экономического развития Северо-Западного федерального округа в качестве документа, который применим к ним. К настоящему времени у нас есть полное понимание, какие это площадки. Одна из них — Совет государств Балтийского моря, где представлены страны-участники Евросоюза и страны, не входящие в Евросоюз. Наряду с СГБМ существует ХЕЛКОМ (Хельсинкская комиссия по охране морской среды Балтийского моря). Программа «Северное измерение», а также т.н. отраслевые диалоги Россия-ЕС (транспорт, энергетика, экология, здравоохранение и другие). Во всех этих форматах Россия и Евросоюз выступают как равные стороны диалога.
Где в этой конфигурации место Совета министров Северных стран?
Это значимый институт для Северобалтийского региона. С 2009 года существует механизм регулярных встреч между четырьмя межправительственными региональными советами — СГБМ, Советом Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР), Арктическим советом и Советом министров Северных стран. Достаточно давно зрел вопрос о том, что в их деятельности имеет место дублирование, обсуждаются одни и те же вопросы, состав участников также во многом пересекается. Соответственно, необходима такая координация их деятельности, которая обеспечила бы синергию усилий. Инициатором взаимодействия четырех советов выступила российская сторона — именно мы предложили провести первую такую встречу в 2009 году в Санкт-Петербурге. Вторая встреча в январе 2012 года состоялась в Осло. Третья встреча пройдет в период двойного финского председательства в СГБМ и СБЕР в 2014 году в Хельсинки.
Что Вы хотели бы пожелать следующему председательству в СГБМ?
Мы являемся сторонниками преемственности в работе Совета государств Балтийского моря. Уже на протяжении нескольких лет в Совете существует такое понятие, как «тройка» — предшествующий, нынешний и будущий председатели. Мы стремимся тесно координировать свои усилия с нашими партнерами, и очередное совещание «тройки» состоится в Москве во второй половине июня, под занавес российского председательства, когда мы будем передавать эстафету Финляндии. Мы ожидаем, что приоритеты нового председательства будут обнародованы в конце мая с.г. на встрече региональных директоров МИД стран-членов СГБМ, которая состоится в Москве. Финские коллеги заверили, что так же будут придерживаться линии на преемственность в работе. О том же нам говорили и наши эстонские партнеры, чья очередь придет в 2014 году. Такая традиция преемственности позволяет надеяться, что те наработки, которые имеются в СГБМ, главная среди которых — разворот организации в направлении проектной деятельности, нацеленной на конечный результат, — будут продолжены и в инское председательство.
На фоне того, что происходит сейчас в Европейском союзе (один из характерных результатов — Польшу все чаще относят к северным странам), — каковы тренды переплетения идентичностей в регионе (европейской, еэсовской, балтийской, идентичности Нордена)? Насколько ощутима сегодня балтийская идентичность?
Вопрос непростой. Несмотря на продолжающиеся процессы глобализации, несмотря на то, что большая часть государств-членов СГБМ входит в Евросоюз (а в момент создания СГБМ в ЕС входили лишь Германия и Дания), балтийская идентичность существует. Балтийское море скорее сближает людей, чем разобщает. Об этом свидетельствует и успешный опят СГБМ, в минувшем году отметившего свое двадцатилетие. Организация весьма востребована, она занимается сотрудничеством на межправительственном уровне почти по всему спектру межгосударственного взаимодействия, за исключением военно-политических вопросов: устойчивое экономическое и социальное развитие, энергетика, транспорт, ядерная и радиационная безопасность, борьба с организованной преступностью и трафикингом, культурное сотрудничество, молодежная политика, информационная безопасность, очень успешное сотрудничество по линии пограничных служб, таможенных и налоговых органов, служб МЧС и гражданской безопасности, органов прокуратуры. Столь широкий спектр свидетельствует о том, что Балтийское море объединяет народы и государства. Но балтийская идентичность, как мне представляется, находится еще в процессе становления. Люди уже ощущают свою принадлежность к некой балтийской семье. Сказывается относительное благополучие региона — как на общеевропейском, так и на мировом фоне. Но пока еще велики различия в уровне жизни, хотя они уже не столь разительны, как это было в девяностые годы прошлого века. Наш регион — регион мира и экономического развития. Поэтому балтийская модель взаимодействия может быть использована как пример, применимый и в других районах Европы.
Мы подводим предварительные итоги российского председательства, участвуя в работе XI Форума неправительственных организаций Балтийского региона. Какая доля Вашей работы приходится на НПО?
Думаю, примерно треть того, что мы делаем, – делаем вместе с НПО. Если говорить о человеческом измерении, то двумя основными направлениями работы являются борьба с трафикингом и защита прав детей. Первым занимаются многочисленные правительственными организации, с которыми мы сотрудничаем, но есть и неправительственные, которые заботятся о жертвах трафикинга. Такие объединения стремятся вступить в диалог с госсектором, а мы, секретариат СГБМ, являемся площадкой для такого диалога. У нас есть и группа, которая занимается защитой прав детей. Ее руководитель Ларс Лёф имеет обширные контакты с неправительственными организациями региона. Еще одно большое поле взаимодействия государственных организаций с НПО – проблемы устойчивого развития и экология. Мы и здесь являемся площадкой диалога.
В настоящее время в России имеет место усиленная активность, направленная на повышение прозрачности финансовой составляющей деятельности НПО. При этом очевидно, что законодательство, регламентирующее деятельность НПО, в разных государствах различно. В выступлении гостя из Латвии на пленарном заседании форума мы уже слышали, что НПО бывают демократическими и антидемократическими. В связи со всем этим возникает потребность определиться — каковы сущностные признаки НПО?
Это трудный вопрос. Для нас характерен гибкий подход. Если есть организации, которые готовы работать с нами для защиты детей, для защиты окружающей среды, против торговли людьми, мы будем рады включить эту организацию в свою работу. Мы в Секретариате СГБМ не ищем скрытую повестку дня таких организаций – это не наше дело. Конечно, нам важно, чтобы это была серьезная организация, и мы поинтересуемся имеющимися результатами ее работы. Но источник финансовых средств этой организации – вопрос, не имеющий для нас существенного значения. Главное – полезность ее деятельности.
Что же касается политического уровня СГБМ, там тоже уделяется значительное внимание сотрудничеству с НПО. На прошедшем недавно саммите СГБМ провозглашена «Петербургская инициатива», которая ориентирована, прежде всего, на реализацию усилиями неправительственного сектора. Например, в Финляндии есть такая выдающаяся организация, как Baltic Sea Action Group, которая стремится делать как можно больше для защиты окружающей среды в Балтийском регионе. Принятие «Петербургской инициативы» означает, в том числе, что мы будем работать с BSAG еще интенсивнее, чем раньше. Мы намерены помочь этой организации расширить географический ареал деятельности – до сего времени она работала в основном с финскими акторами. Другим крупнейшим экологическим актором является «Водоканал Санкт-Петербурга». Мы воспринимаем его также как неправительственную, коммерческую организацию.
Мы ждем от неправительственных организаций их предложений о том, как лучше реализовать «Петербургскую инициативу», чтобы обеспечить дальнейшее оздоровление экологической ситуации в Балтийском регионе. Преследуя эту цель, мы нуждаемся в дальнейшем развитии государственно-частного партнерства. Возможно, в рамках «Петербургской инициативы» возникнут новые формы ГЧП. К началу октября мы ждем проект концепции этой инициативы. Но уже сейчас ясно, что это будет неправительственная организация.
Откуда пойдут деньги?
Денег пока нет – сначала нужна идея. Надеюсь, в концепции будет содержаться ответ и на этот вопрос. Но главный вопрос – как вовлечь неправительственный сектор в более активную работу по защите экологии Балтийского моря. BSAG начал эту работу, но в основном в Финляндии. Быть может, с помощью таких организаций, как «Водоканал», Хелком, СГБМ, такая работа будет развернута во всем регионе. Ждем конкретных предложений.
У BSAG есть интересный опыт вовлечения в экологическую работу новых акторов. Например, они используют технологию обязательств. Потенциальным акторам предлагается высказаться, что они могли бы сделать на данном направлении в течение, например, пяти лет. У них на сайте есть специальный раздел Commitments. Каждый может взять на себя какое-то обязательство.
Очень интересная социо-психологическая технология…
И она может иметь интересные результаты. Некоторые банки уже сделали такие добровольные обязательства. Но пока это в основном финские акторы. Надеюсь, когда «Петербургская инициатива» начнет претворяться в жизнь, география расширится.
Теперь об уже реализуемой инициативе SEBA. Что неожиданного получилось? И что не получается, хотя и было намечено?
Неожиданным оказалось то, что SEBA способствовала появлению Пилотной финансовой инициативы для поддержки ГЧП. Это связано с желанием работать с Северо-Западом России. Первая конференция PFI была в Калининграде. Думаю, что там будут инвестиции. Хотя самая первая такая инвестиция была в Петербурге — в завод по рециклированию мусора.
Думаю, что без SEBA у СГБМ сегодня не было бы Механизма проектного финансирования, то есть фонда для поддержки проектов. Это очень полезный инструмент, особенно для неправительственного сектора.
На конференции SEBA 7-8 июня в Калининграде будет обсуждаться целый букет проектов, по которым мы будем работать и дальше. Мне лично особенно интересен проект создания природного парка Виштынец-Краснолесье на стыке границ Польши, Литвы и России. На 8 июня назначена экскурсия участников конференции в этот парк, чтобы можно было посмотреть всё собственными глазами. Начинается долгосрочная работа по развитию туризма в этом районе. Нам удалось заинтересовать Шведский институт, с помощью которого мы будем развивать здесь предпринимательство в области туризма.
Что не получается? Некоторые проекты реализуются медленнее, чем ожидалось. Один такой пример — проект «Балтийский институт права», — где пока не видно сдвигов но надежда на нх еще есть, так как он пользуется поддержкой российского председательства и Университета имени Канта в Калининграде.
Какое место российское председательство в СГБМ занимает в ряду других недавних председательств?
В ходе своего председательства Россия внесла значительный вклад в развитие регионального сотрудничества. Не меньший, чем был внесен ее предшественнице Германией. Оба этих крупнейших государства продемонстрировали свое серьезное отношение к СГБМ.
У каждого председательства — своя специфика. В ходе российского произошло немало значимых событий, две встречи министров — транспорта 5 декабря и иностранных дел 5-6 июня; саммит по экологии Балтийского моря; с 1 марта СГБМ имеет собственный фонд для поддержки проектов; с прошлого года осуществляется Пилотная финансовая инициатива, которая в равной степени является как германской, так и российской. Все это свидетельствует об активности России в рамках СГБМ.
Выступая на пленарном заседании форума, Вы подчеркнули, что отсутствие денег уже не является уважительной причиной для отсутствия сотрудничества. Есть ли уже первые получатели средств через Механизм проектного финансирования?
Еще нет. Но у меня уже есть первая заявка на создание летнего университета СГБМ. В течение двух-трех недель лучшие студенты из стран-членов могли бы обсуждать одну важную тему, слушать лекции лучших профессоров из разных стран. Первой такой темой может стать хорошее управление (good govemance). В следующий раз будет другой предмет для дискуссий. Этот университет будет мобильным. Начнем в Калининграде. Кстати, это тоже результат SEBA.
Что Вы ждете от финского председательства? Чем оно может отличаться от предыдущих? Каковы Ваши пожелания? Финляндия — современная страна, с, возможно, наилучшей образовательной системой в мире. В таких сферах, как образование и инновации, Финляндия способна внести большой вклад в региональное сотрудничество. Сейчас еще рано говорить конкретно о приоритетах — это в руках Хельсинки. При этом я большой оптимист в том, что касается оперативных, технических аспектов финского председательства. В Финляндии очень эффективная администрация, что эта страна не раз демонстрировала, председательствуя в Евросоюзе. Для меня как шведа всегда большое удовольствие работать с Финляндией. Нам легко работать вместе. Конечно, за счет моего русского языка мне удается хорошо работать и с россиянами. С Финляндией будет, как минимум, не хуже. Может быть, мероприятий будет меньше, чем в российское председательство — это естественно, ведь Финляндия меньше, у нее не столь мощные административные ресурсы, как у России или Германии. Но, несмотря на меньший масштаб, уверен, финское председательство будет высококачественным.
ЯНТАРНЫЙ МОСТ. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ. 2013. N 2 (10)