ФРАГМЕНТЫ БЕСТСЕЛЛЕРА
В издательстве «Российская политическая энциклопедия» увидело свет русское издание книги эстонского историка профессора Магнуса Ильмярва «Безмолвная капитуляция. Внешняя политика Эстонии, Латвии и Литвы между двумя войнами и утрата независимости (с середины 1920-х годов до аннексии в 1940)». Монография вышла сначала в сокращенном виде на английском языке в Стокгольме в 2004 году, а затем, в том же году, на эстонском. В 2010 году было опубликовано новое, дополненное издание. Фундаментальное исследование стало событием мирового масштаба, вызвав волну эмоций и комментариев. Словосочетание «безмолвная капитуляция» вошло в обиход как понятие, определяющее то, что произошло в странах Балтии на стыке тридцатых – сороковых годов ХХ века.
Даже сегодня находятся люди, которые, говоря о прошлом, вспоминают об идеологической допустимости и публично заявляют, что не героизировать – значит предать. Но при этом, видимо, не задаются вопросом, кого предать. Деятели, которые более полувека назад определяли судьбу государства, исчезли с арены истории, а их принципы и идеология сегодня кажутся совершенно неприемлемыми для балтийских народов.
КОНСТАНТИН ПЯТС
По состоянию на март 1930 года определенные Пятсу 4000 долларов в год составляли примерно 18 000 эстонских крон, и в условиях экономического кризиса это была очень большая сумма. Для сравнения: глава государства (президент) и председатель Рийгикогу (парламента) получали ежегодно вполовину меньше – 9000 крон. Еще интереснее сравнение с зарплатами тех, кто платил Пятсу деньги: жалование полпреда составляло 2160 долларов в год, торгпреда – 2400. Услуги Реннинга, доверенного лица Пятса, советское полпредство оценило в 100 долларов ежемесячно. А зарплата Пятса в качестве депутата Рийгикогу вообще ограничивалась 2160 кронами в год. Таким образом, его доверенное лицо зарабатывал вдвое больше депутата парламента. […]
Последнее сообщение о выплате ему денег относится к 21 февраля 1931 года. В этот день полпред Раскольников написал Стомонякову, что Пятс, уже будучи главой государства, прислал кого-то за своей зарплатой, и торгпред Дедя заплатил ему не только за февраль, но и за март. В самом деле, 12 февраля 1931 года Пятс стал главой государства, и это значит, что он получал зарплату и после того.
АНТАНАС СМЕТОНА
Уже в начале 1923 года, понимая, что взять власть конституционным путем не получится, профессора Каунасского университета Антанас Сметона, Аугустинас Вольдемарас и Винцас Креве-Мицкявичус решили организовать государственный переворот. […] Первый раз Креве получил деньги от советского полпреда Ивана Лоренца 23 апреля 1924 года за написанные «донесения». Полпред пытался давать деньги Сметоне и Волдемарасу, но те их не брали, хотя и не осуждали деятельности Креве. В мае 1925 года Лоренц пишет в Москву, что Сметона и Вольдемарас отказываются расписываться на счетах, доверяя делать это третьим лицам. Так и получалось, что деньги у русских брали Креве и другие уполномоченные руководители таутининков. В 1925-1926 годах это делала в основном жена Сметоны София, которая, по словам [советского полпреда] Александровского, занималась организационными и финансовыми вопросами прессы таутининков.
Москва поддерживала прессу таутининков почти три года, но суммы были небольшие. Например, Креве просил 300 долларов, а получил 200. При этом «кредитор» внимательно следил за тем, что именно публикуют газеты таутининков. А они старались убедить своих читателей, что союз с Латвией и Эстонией так же опасен, как и союз с Польшей. «Балтийский союз не нужен Литве, он крайне опасен. Только слепой не видит, что это пружина, толкающая Литву в объятия Польши», – писал Сметона 4 сентября 1924 года в Tautos vairas. Годом позже на страницах Lietuvis он утверждал, что война с СССР или Германией может привести к исчезновению литовского народа, поэтому нельзя объединяться с эстонцами и латышами, которым, возможно, придется воевать с Россией.
КАРЛИС УЛМАНИС
Нельзя пройти мимо той роли, которую сыграл лидер Крестьянского союза Улманис в достижении Советским Союзом своих целей. Уже в 1920 году он преподносил себя советским представителям как поборника латышско-советских экономических связей. В 1926 году Улманис поддержал идею торгового соглашения с СССР и настаивал на его скорейшем подписании. Но он был против заключения договора о гарантиях на условиях Москвы. В конце 1920-х – начале 1930-х годов, во время всемирного экономического кризиса, советское правительство давало связанным с Крестьянским союзом Улманиса Центральному союзу кооперативов Konzums, акционерным обществам Standartlin и Lats выгодные заказы, продавало через эти предприятия на рынке Латвии нефтепродукты и сельхозмашины, закупало у них сельхозпродукцию, обеспечивало их через Транзитный банк беспроцентными кредитами, то есть субсидировало Крестьянский союз. […]
В июньском (1934) письме Стомонякова Сталину есть такая фраза: «В прошлые годы, когда мы давали Латвии крупные заказы, у наших полпредов и особенно торгпредов были наилучшие отношения с Улманисом, и он всегда прислушивался к нашему голосу». То есть изменять позицию Улманиса удавалось не всегда, отсюда и недовольство Москвы, примером которого может послужить и цитата из инструкции НКИДа полпреду в Риге [февраль 1931]: «Всё яснее становится, что Улманис ведет в отношении Советского Союза нечестную линию. Её смысл в том, что, убеждая нас в своей дружбе, он старается взять от нас как можно больше золота и получать всевозможную материальную выгоду, но при этом не следует никаких результатов в политике Латвии, которая все-таки ориентирована на Запад».
Страсти возбудило недавно опубликованное исследование Магнуса Ильмярва «Безмолвная капитуляция». И хотя нижеподписавшийся не может согласиться со всеми утверждениями Ильмярва, в его книге много горькой правды. (Õhtulent, 31.7.2004)
Март Лаар,
в 1992-1994 и в 1999-2002 годах –
премьер-министр, с 2011 – министр обороны Эстонии. В 2005 году защитил в Тартуском университете докторскую диссертацию по истории
Как оценить деятельность СССР? Ясно, что описанные выше «особые отношения» Пятса, Улманиса и Сметоны с Советской Россией наглядно демонстрируют ее подрывную деятельность против стран Балтии, доказывают, что СССР умел влиять на политику этих стран. Это было весьма дальновидно и нацелено на будущее. А как дать оценку деятельности Пятса, Сметоны, латышских социал- демократов и Улманиса с точки зрения национальных интересов? И что такое национальные интересы? К этому можно подойти так, что контакты вышеназванных людей с Москвой помогли сохранить хорошие отношения и экономические связи с большим восточным соседом, и всё это отвечало национальным интересам страны. Их всех можно рассматривать как ловких политиков, у которых в отличие от остальных были «особые отношения» с советскими полпредствами, которые не отказывались от денег Москвы, и всё это во имя интересов своего народа и государства.
Но как же тогда расценивать тех политиков, которые действовали иначе? Невольно возникает мысль, что для этой «группы товарищей» суверенитет оказался бизнес-проектом, для претворения которого в жизнь годились любые средства. Как у советских дипломатов, так и у Пятса, Улманиса, Сметоны и левых социал-демократов были свои интересы, которым они были готовы следовать с учетом своих политических целей и выгоды.
Влияние СССР на страны Балтии было достаточным, чтобы контролировать их сотрудничество и внутреннюю жизнь. То есть можно сказать, что партнерство, опиравшееся на личные материальные интересы, идеологические симпатии и политическое амбиции вполне себе работало.
ЮЛИУС СЕЛЬЯМАА
В июне 1936 года в Эстонии сменился министр иностранных дел. Слухи о предстоящей замене главы МИДа распространялись уже с лета 1935 года. Тут надо заметить, что в отставке Сельямаа свою роль сыграло и все ухудшающееся состояние его здоровья (он скончался 17 июня 1936 года). Сельямаа обвиняли во внешнеполитической пассивности, излишней расположенности к Латвии, Литве и СССР и враждебности к Германии. Так, он был уверен, что Германия планирует экономическую и политическую экспансию в балтийские страны и лозунг Drang nach Osten надо воспринимать серьезно. Сельямаа не считался с внешнеполитическими взглядами командующего Лайдонера и старался вести самостоятельную внешнюю политику. Его отношение к СССР было далеко не таким враждебным, как у Лайдонера. В душе Сельямаа противился диктаторству Пятса, Ээнпалу и Лайдонера. Это, как нам кажется, подтверждает его реплика, сказанная советскому полпреду Устинову в сентябре 1935 года: «Есть чудаки, которые думают, что можно долго управлять страной так, как мы сейчас управляем… Ээнпалу зажал рот прессе, поэтому никто не знает, о чем писать. ‹…› Мы не чувствуем достаточно почвы под ногами, недостает ответственности перед общественным мнением». Сказанное доказывает, что министр иностранных дел имел совесть.
СОВЕТСКО-ЛИТОВСКОЕ ДЖЕНТЛЬМЕНСКОЕ
СОГЛАШЕНИЕ
Летом 1933 года литовский посланник в Берлине Юргис Шаулис по заданию президента посетил польского диктатора Юзефа Пилсудского, чтобы решить вильнюсскую проблему. Москву литовцы об этом не информировали, нарушив секретное джентльменское соглашение к договору о ненападении 1926 года. Тогда советское и литовское правительства договорились, что будут информировать друг друга о политике Эстонии, Латвии, Финляндии и Польши в случаях, имеющих значение для внешней политики информируемой страны. Это значило, что Литва должна была ставить СССР в известность обо всем, что ей удавалось узнать по поводу попыток создания польско-прибалтийского блока. Однако из переписки литовского посольства в Москве с МИДом видно, что договоренность 1926 года не работала, хотя стороны от нее не отказывались. В мае 1931 года в связи с продлением срока действия договора о ненападении от 1926 года джентльменское соглашение было продлено и дополнено: теперь стороны обязывались оказывать друг другу и дипломатическую помощь. Если соглашение 1926 года было подписано по настоянию Москвы, то инициатива продлить его и расширить исходила из Каунаса. Литовский историк Зенонас Буткус очень метко заметил, что по этому соглашению Литва фактически стала дипломатическим шпионом СССР в Северо-Западной Европе.
ЭСТОНИЯ И АБВЕР
Нельзя не отметить парадоксальный факт: II отдел Штаба вооруженных сил, люди лучше всех информированные об агрессивных намерениях Германии относительно стран Балтии, начал выполнять задания военной разведки враждебного Эстонии крупного государства. И оказываемые абверу услуги не ограничивались радиоразведкой. Ему передавалась и та информация, которую собирали в СССР посещавшие его или завербованные там агенты II отдела или политической полиции. В ноябре 1940 года заместитель директора департамента полиции Константин Кирсимяги показал на допросах в НКВД, что с помощью тайных агентов политическая полиция Эстонии получала важные данные с советской границы о строительстве укреплений, количестве и вооружении пограничных частей. […]
Развединформация абвера об СССР позже попала в руки американских военных. Проанализировав ее, американцы пришли к выводу о том, что данные о приграничных районах, военных объектах и вооружении Красной армии, а также о личном составе могли попасть в абвер только при посредстве II отдела Штаба вооруженных сил Эстонии. Действительно, в меморандуме Главного управления имперской безопасности (Reichssichertheitshauptamt), составленном в январе 1940 года, где анализируется деятельность разведок стран Балтии, отмечается, что Германия не смогла зафиксировать ни одного эпизода антигерманской деятельности разведки Эстонии. Ее работа получила исключительно положительную оценку: «Отношения Эстонии и Германии значительно улучшились именно в последние годы… Эстонские представители часто передавали в наше распоряжение материалы о вооруженных силах СССР, полученные в ходе их разведдеятельности».
Особое недовольство в Эстонии вызвала подробная информация о том, как, например, Константин Пятс тайно, но регулярно получал зарплату юрисконсульта нефтесиндиката, принадлежавшего Советскому Союзу. Можно только приветствовать, что историки нового поколения и в странах Балтии смело и профессионально, без эмоций исследуют деликатные моменты истории своих стран… Ильмярв осуществил фундаментальное исследование. (tuomioja.org)
Эркки Туомиойя, в 2000-2007 годах и с 2011 года – министр иностранных дел Финляндии
Это были авторитарные, а отнюдь не демократические государства. И среди широких слоев народа зрело большое недовольство социально-экономическими и особенно политическими действиями их правительств. А во внешней политике, об этом пишет в своей книге директор Института истории Эстонии профессор Магнус Ильмярв, большой спектр левых сил ориентировался на Советский Союз, предпочитая его Германии. Кстати, эта книга наделала много шума на Западе. (Российская газета, 18.8.2009)
Александр Чубарьян,
академик Российской Академии наук, директор Института всеобщей истории РАН
«ОСОБЫЕ ОТНОШЕНИЯ» ЛАТВИЙСКИХ ВОЕННЫХ
Том Бауэр, исследовавший деятельность британской разведки (Secret Intelligence Service, MI 6), отмечает, что британское посольство в Риге в 1920-х годах «успешно купило» II отдел Штаба вооруженных сил Латвии и политическую полицию, откуда в посольство регулярно поступали доклады. Многие латвийские военные учились или повышали квалификацию в военных училищах Франции. Именно поэтому немецкий военный атташе Рессинг говорит в своих докладах об «особых отношениях» с Францией военного руководства Латвии. На «особые отношения» с Францией обратил внимание и военный атташе Польши в Риге. Во всяком случае, анализируя этот аспект, он пришел к выводу, что именно полученная во Франции военная подготовка обусловила враждебное отношение к Польше среди части латвийского военного руководства. Не исключено, что разведотдел Штаба вооруженных сил Латвии работал рука об руку и с французской военной разведкой. Во всяком случае, «Правда» в ноябре 1930 года сообщала – со ссылкой на одну немецкую газету, – что разведотдел Штаба вооруженных сил Латвии является подотделом французского Генштаба.
Латвийское военное руководство, и правда, не скрывало, что в случае нападения Германии готово принять помощь СССР. Во второй половине 1930-х годов военное руководство серьезно склонялось на сторону Советского Союза. Уже весной 1935 года латвийские военные утверждали, что вооруженные силы Латвии, если придется воевать, будут вместе с СССР против Германии. В мае 1937 года во время посещения Высшего военного училища военный министр генерал Балодис заявил, что в случае войны надо будет идти с Советским Союзом, несмотря на существующий в СССР общественный строй. Такие заявления звучали и позже, и в Москве на них обращали особое внимание. В октябре 1938 года, после заключения Мюнхенского договора, Балодис сказал полпреду Ивану Зотову, что настоящие латыши, особенно в армии, никогда не ориентировались и не станут ориентироваться на Польшу и Германию, латвийский народ никогда не пойдет с ними, латыши испытывают сердечную симпатию к русским.
ЛИТОВСКАЯ
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СЕТЬ
Литва была единственной из трех Балтийских стран, которая в период между двумя войнами вела разведку как против Польши, так и против Германии. Причиной тому были территориальные проблемы Литвы: Вильнюс и Клайпеда. Кроме Литвы в Восточной Европе было еще одно государство – Чехословакия, которая согласилась сотрудничать с СССР в области разведки. Но если разведывательное сотрудничество Литвы с советским государством началось уже в первой половине 1920-х годов, то совместная деятельность Чехословакии и Советского Союза началась в 1935 году.
После того как Клайпеду присоединили к Германии, развалилась и литовская разведывательная сеть в Германии. Немцам удалось завербовать сотрудника II отдела Штаба вооруженных сил Литвы Вильгельма Франка (Villus Frankas). Он-то и выдал немцам всю литовскую агентуру в Германии. С октября 1938 по декабрь 1939 года немцы разоблачили 45 случаев шпионажа в пользу Литвы. К полугоду тюрьмы были приговорены 23 агента, 25 отправлены в концентрационные лагеря и одного агента приговорили к смертной казни. Имперское управление государственной безопасности (Reichssichertheitshauptamt) в меморандуме, составленном в январе 1940 года, в котором анализировалась работа литовской разведки, вопрошало: как смогла страна с населением едва в половину Берлина осуществлять такую мощную и активную антигерманскую разведдеятельность. Автор меморандума предположил, что за спиной разведки небольшой страны стоял крупный и платежеспособный хозяин. Но это так и осталось предположением. В меморандуме есть ссылка только на тот факт, что советский военный атташе в Каунасе почти ежедневно гостил в литовском II отделе. Майор Стасис Раштикис, который в 1926 году стал начальником военной разведки, а позже – начальником Штаба и командующим армией, в своих мемуарах не пожелал рассказать о разведывательном сотрудничестве с СССР. Для выяснения размаха совместной деятельности Литвы и Советского Союза надо прежде всего использовать материалы Главного разведывательного управления Красной армии, политической разведки при НКВД и бывшего Комитета государственной безопасности. Во всяком случае, в одном из докладов, адресованных Ворошилову в мае 1936 года, указывается, что начальник литовской военной разведки Костас Дулкснис неофициально передает Советскому Союзу информацию о Германии и получает за это «подарки».
ПОСЛЕ 1940 ГОДА
Страны Балтии были аннексированы в 1940 году и затем инкорпорированы в состав СССР. Балтийские народы не согласились с этим и в дальнейшем оказывали – в различной форме – сопротивление Советскому Союзу. Отношение к аннексии демократических стран, за исключением США, осталось, несмотря на самочинные протесты посланников стран Балтии, неясным. Англия, не высказывая своего отношения, надеялась, что СССР может стать союзником в ее войне с Германией. Позже она признала аннексию de facto. Голландия и Швеция признали аннексию de jure. Но даже США, рассчитывая, что СССР может быть противодействующей силой японской экспансии на Дальнем Востоке, осенью 1940 года смягчили свое отношение к аннексии. С началом германо-советской войны западные союзники все больше склонялись к приоритетности поддержания хороших отношений с СССР и пытались избежать конфликта с Москвой по Балтийскому вопросу. Большинство стран, имевших дипломатические отношения с балтийскими государствами, в августе 1940 года пошли навстречу требованиям СССР и прекратили деятельность балтийских представительств. Некоторые из них сохранили бывшим дипломатам стран Балтии их привилегии. Ни литовское, ни латышское правительства в изгнании никогда не были созданы. А образованное в 1953 году правительство Эстонии в изгнании не согласилось признать ни одно государство. […]
Писать об истории побежденных, капитулировавших и гражданских войнах – это непременно вызывать недовольство части общества. Но в то же время избегать так называемых «больных» тем, с точки зрения истории, недопустимо. Именно эти темы надо исследовать особенно интенсивно, чтобы обществу стали понятны причины коллективной травмы. […]
Еще и сегодня в балтийских странах преобладает трактовка тех событий в том духе, что при любом другом исходе размах советских репрессий был бы значительно большим и что безусловная и безропотная капитуляция была оптимальным решением. Но ведь можно поспекулировать и на тему, что было бы с балтийскими народами, не будь Освободительной войны? […]
Правительства всех трех стран Балтии объявляли на весь мир, что договор о взаимопомощи был результатом свободного волеизъявления равноправных партнеров. А в июне 1940 года те же правительства заявили миру, что объявленный Советским Союзом ультиматум ни в коей мере не означает утрату суверенитета. На момент получения ультиматума правительства Эстонии, Латвии и Литвы, а также многие высшие военные чины только и могли сказать своему народу, что Советский Союз и Красная армия – истинные друзья и помощники балтийских государств.
ЯНТАРНЫЙ МОСТ. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ. 2012. № 3 (7)