Г.В. Кретинин
//
Рассматриваются вопросы повышения энергетической безопасности стран Балтии в историческом контексте и с учётом современных реалий. Длительное время в европейском общественном мнении существовал стереотип регионального единства Латвии, Литвы и Эстонии. Практическое отражение он нашёл в реализации энергетической политики соседей на закате их советского прошлого. В последние годы наблюдается процесс активной эрозии балтийского единства. В статье в ретроспективе рассматриваются конкретные примеры возникновения противоречий между тремя балтийскими странами. В основе этих противоречий лежит принцип государственного эгоизма, не только не способствующий достижению общих целей, но и ставящий, порой, перед Латвией, Литвой и Эстонией неразрешимые задачи.
Предметный анализ процесса достижения энергетической независимости этих стран показал, что успех строительства многих энергообъектов в результате проводимой странами Балтии политики оказывается под большим вопросом или будет весьма затратным. Более того, в настоящее время можно вести речь только о былом единении балтийских стран, особенно в решении проблем их энергетического обеспечения.
Ключевые слова: независимость, единство, история, страны Балтии, Евросоюз, энергетика, терминалы, газопроводы, подземное газохранилище.
Газовая проблема в отношениях России и Украины на какое-то время отвлекла внимание политологов и специалистов от оценки аналогичной проблемы в Прибалтике. Между тем, Литва, Латвия и Эстония, практически полностью зависящие от поставок российского природного газа (Эстония, правда, несколько меньше, учитывая наличие собственных сланцев, но и здесь влияние России весьма ощутимо), постарались использовать в своих интересах сложившееся положение на основной артерии поставок газа в Европу – через территорию Украины. С этой целью были использованы традиционные уже попытки влияния, как на ЕС — с целью выделения средств на газовые проекты, так и на Россию — добиваясь льготных условий в поставках природного газа.
Учитывая особенности географического положения этих стран, их фактическую территориальную «оторванность» от основной территории ЕС (наличие 70-километрового общего участка польско-литовской границы, через который должны пролегать различные трубопроводы, авто- и железные дороги, линии связи и электропередач, при том, что здесь польская территории объявлена заповедной, и на ней хозяйственная деятельность законодательно запрещена, не опровергает, а, наоборот, подтверждает островной характер существования Балтии в составе ЕС), следовало ожидать определенную согласованность в действиях балтийских государств, как в отношении ЕС, так и с Польшей в особенности. Тем более, что, казалось бы, относительно недавний опыт приобретения политической независимости этими государствами (на рубеже 80-90-х годов прошлого века) их к этому обязывал. Более того, этот опыт как нельзя лучше отвечал объединительным европейским процессам в целом. Однако, в практические отношения балтийских государств вмешался странный парадокс, связанный с историей балтийской энергетики. Экскурс в историю позволяет утверждать, что всю свою «сознательную жизнь» балтийская энергетика только и делала, что стремилась к независимости, а выживала в кооперации. Наиболее характерным примером данного утверждения может служить история литовской энергетики.
Литва начала строить крупные электростанции (республиканского масштаба) в середине 1920-х гг. Развитие местной промышленности потребовало создания мощных источников электроэнергии, что привело к строительству Петрашунайской теплоэлектростанции под Каунасом, а затем – к постройке Бачюнской электростанции под Шауляем. К 1940 г. энергетические мощности Литвы составили 38-39 тыс. кВт. Однако, из-за того что Литва отдавала свои станции в концессию бельгийцам, монополисты часто поднимали цены на электроэнергию, и население отдавало предпочтение керосиновому освещению. Следует отметить, что станции работали на импортном угле и потребляли порядка 300 тыс. тонн в год, а собственные топливные ископаемые использовались плохо: торф обеспечивал всего 8 % объёма производимой электроэнергии, гидроэнергетические ресурсы практически не использовались – до 2,5 % от общего объёма выработанной электроэнергии. Таким образом, в межвоенный период о какой-либо энергетической независимости не могло быть и речи.
В социалистической Литве подходы к вопросу обеспечения энергией изменились: в расчёте на помощь СССР была пересмотрена энергетическая политика республики. Составляя перспективный план развития Литвы на 1946-1965 гг., руководство республики выступило за создание в ней изолированной энергосистемы, для чего предполагалось построить небольшие, зачастую нерентабельные тепло- и гидроэлектростанции, работающие на привозном твёрдом или жидком топливе или использующие местные энергетические рес урсы. Привозное топливо в масштабах большого советского государства было дешевле, чем импортируемый бельгийский уголь, но его приходилось просить у союзного Центра. Из собственных ресурсов были только вода и торф. Торф служил как бы показателем стремления руководства республики использовать все ресурсы для развития отрасли, но попытки организации его добычи, в силу ряда причин, требующих отдельного разговора, оказались неудачными. В связи с этим, тепловые станции предполагалось использовать в межсезонье и в маловодные периоды.
Основной упор был сделан на строительство ГЭС. Руководителям республики удалось убедить Центр в том, что они сумеют покрыть территорию сетью ГЭС и решат проблему энергообеспечения. Однако, кроме того, что строительство ГЭС в равнинной Литве оказалось делом невыгодным, ввод гидроэлектростанций в строй задерживался. Самым большим достижением гидроэнергетиков оказался ввод в 1959 г. Каунасской ГЭС мощностью 90 МВт. Однако, эта станция не смогла обеспечить выход республиканской энергетики на уровень, заметный в масштабах страны. Стало ясно, что курс на создание изолированной республиканской энергосистемы себя не оправдал.
В начале 1960-х гг. в СССР началось строительство крупных тепловых электростанций. Проекты возведения ГЭС в Литовской ССР были приостановлены, и началось строительство ГРЭС в Электренае мощностью до 1800 МВт. Центр взял на себя решение проблемы энергообеспечения Литвы. Основным топливом стали природный газ и мазут. Уже в 1961 г. республика стала получать природный газ по трубопроводу Дашава – Минск – Вильнюс – Рига. В середине 1960-х годов природный газ составил около трети топливного баланса Литвы, и доля его продолжала расти.
Новый этап развития отрасли связан с присоединением республиканской системы к объединённой энергосистеме Северо- Запада СССР и возведением в регионе атомной электростанции. Первоначально её планировалось разместить в Витебской области, но затем строительство АЭС перенесли в Литву, недалеко от границы с Белоруссией. Литовцы пытались протестовать, но в условиях СССР это не возымело действия. Так началась современная история, в которой Игналинская АЭС должна была стать крупнейшим производителем электроэнергии – четыре блока по 1,5 ГВт каждый. Однако, построено было всего два блока, третий возвели на 60 % и затем демонтировали.
В конечном итоге, навязанный Литовской ССР нежелательный «подарок» оказался её собственностью. Атомная энергетика стала важной составляющей отрасли. Кроме неё имелась и альтернативная энергетическая мощность, которая сегодня, после закрытия АЭС, создаёт, по разным оценкам, от 30 % до 50% энергомощностей. Но все же большинство станций работает на российском природном газе.
Таким образом, в конце советского этапа развития государства, Литва как бы простилась с идеей энергетической самостоятельности, вполне успешно реализуя свои потребности в электроэнергии за счёт кооперации с ближайшими соседями. Вскоре после распада СССР за счёт возможностей Игналинской АЭС республика наконец-то стала независимой в энергетическом плане.
В общественном сознании советских людей к этому времени сформировалось устойчивое убеждение единства трёх республик, обозначавшееся географическим термином «советская Прибалтика». Впрочем, подобное отношение к этой части Европы складывалось и на Западе, где получил распространение иной термин – «Балтия». Политические процессы, связанные с распадом СССР, стали ещё одним свидетельством единения прибалтийских республик. Казалось, что неформальное политическое единство Латвии, Литвы и Эстонии, подкреплённое значимым экономичес ким сотрудничеством, будет иметь хорошие перспективы.
Однако, в отношениях трёх стран постепенно стали формироваться противоречия. Единство экономических и региональных интересов не выдержало влияния скрытой или явной конкуренции между странами, в отношениях которых имелись также исторические и национальные противоречия и предубеждения. Практическое сотрудничество было замещено регулярными встречами парламентариев, депутатов и чиновников, выработкой (чаще – просто декларированием) единых взглядов, мнений, подходов, которые не сближали государств-соседей. Вдруг оказалось, что общие долгосрочные программы и идеи перестали формулироваться, укрепления позитивного единства больше не происходило. В общем, вскоре от былой солидарности, особенно в энергетическом пространстве, остались только воспоминания.
Впервые несогласованность действий трёх стран проявилась в реализации совместного проекта по строительству Висагинской АЭС, идея которого появилась в Литве сразу же после вступления в ЕС. Согласившись с требованиями ЕС о закрытии Игналинской АЭС и понимая, что самостоятельно построить новую атомную электростанцию практически невозможно, Вильнюс решил привлечь к реализации проекта Эстонию, Латвию и Польшу. В 2012 г. из состава участников вышла Польша. Неоднозначные оценки по поводу возможной реализации проекта всё это время высказывали и Таллин, и Рига. В конечном итоге, почти за десять лет его участникам так и не удалось достичь хоть каких-то согласованных позитивных результатов.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Литва пытается использовать своё прежнее ведущее положение среди республик Прибалтки в вопросах, касающихся текущей общей энергетической политики трёх балтийских государств, а это вызывает естественное недовольство Латвии и Эстонии. Лидерские амбиции выражаются и в попытке Литвы получить преимущественное право в распределении мощностей Висагинской АЭС, и в предложении привилегированного инвестиционного участия членов консорциума в строительстве новой атомной электростанции: вклад Литвы в строительство – инфраструктура закрытой Висагинской АЭС, а вклад Эстонии и Латвии – «живые» деньги. И это при том, что уже сейчас функциональное состояние инфраструктуры Висагинской АЭС – после длительного простоя – вызывает вопросы, а к моменту пуска новой АЭС она и вовсе может стать неработоспособной. Создаётся впечатление, что Вильнюс, за счёт привлечения внимания ЕС к новому атомному проекту и воспользовавшись поддержкой соседей, просто пытался за их счет повысить свой авторитет в европейском сообществе, и, в целом, добился в этом успехов.
Сразу же после вступления стран Прибалтики в ЕС, они согласовано поставили перед собой задачу добиться энергетической независимости от России. Комплексное решение этой проблемы, наряду со строительством АЭС, предполагало создание соединений с энергетической системой ЕС, для чего планировалась прокладка электрических кабелей по дну Балтийского моря, строительство линии электропередач Польша-Литва и т.д. Ещё на стадии «развала» ядерного проекта появились новые сигналы о неблагополучии в бывшем единстве балтийских стран. Свою лепту в ухудшение отношений Латвии и Литвы внесло решение вопроса о том, в какую из этих стран будет проложен электрический подводный кабель из Швеции. Литве и здесь удалось добиться успеха.
В то же время возникла идея достижения газовой (как составной части энергетической) независимости от России путём диверсификации поставок голубого топлива в Прибалтику. Для приёма газа от другого, не российского поставщика, предполагалось строительство в одной из республик терминала сжиженного природного газа (СПГ). Со стороны ЕС прозвучало обещание поддержать строительство одного регионального СПГ-терминала в Эстонии или Финляндии, предназначенного для Финляндии и стран Восточной Европы. Выбор места (страны) строительства оказался весьма сложным – получить в своё ведение терминал захотели все. Казалось бы, наибольшие шансы были у Латвии, так как в этой республике ещё с советских времён располагалось крупнейшее подземное газохранилище (объём Инчукалнского хранилища – 4,47 млрд кубометров, из которых регулярно отбираемый природный газ составляет 2,32 млрд кубометров), которое при соответствующей модернизации (до 3,2 млрд. кубометров) будет способно обеспечить потребности всех трёх республик в газе. Более того, Латвия имела действующие газопроводы, которые связывали её как с Литвой, так и с Эстонией. По мнению российских экономистов, наименьшие шансы стать местом строительства единого балтийского терминала по импорту СПГ имела Литва: по техническим и экономическим причинам создание единого газового рынка стран Балтии в литовском порту Клайпеда было явно нецелесообразным.
Однако, события стали развиваться непредсказуемо. Так Литва, пытаясь играть главную роль в этом процессе, в срочном порядке, не дожидаясь решения ЕС, приступила к реализации на свои средства проекта терминала в Клайпедском морском порту, видимо, рассчитывая, что со временем добьётся финансовой поддержки ЕС. В отличие от других европейских стран, имеющих стационарные терминалы СПГ, в целях ускорения процесса строительства собственного терминала Литва приняла решение оборудовать плавучий СПГ-терминал, на который газ будет перекачиваться с газовозов, регазифицироваться и поступать в газопровод. Хотя считается, что такая технология – более дорогая, на практике она применяется редко, но Вильнюс рассчитывал на помощь ЕС, и эти расчёты оказались верными: по сообщениям СМИ, в финансировании проекта на его практически финальной стадии (терминал должен заработать в конце 2014 г.) примет участие Европейский инвестиционный банк, выделив кредит в объёме до 50% необходимых средств.
Вслед за этим появились сообщения, что Эстония и Финляндия согласовали между собой строительство общего терминала сжиженного газа (иногда говорят о двух терминалах по обоим берегам Финского залива) и газопровода Balticconnektor, соединяющего между собой газовые сети двух государств. При этом 40 % расходов из общей суммы 1,1 млрд евро готов субсидировать ЕС. Более того, Брюссель подразумевал, что возводимый в Финском заливе терминал предполагается использовать в интересах и других стран ЕС.
Латвия, таким образом, оказалась единственной страной в юго-восточной Балтике, в которой даже не планировалось строительство СПГ-терминала (в Польше возводится крупный терминал мощностью до 7,5 млрд кубометров в год), хотя у нее такое желание имеется. По мнению специалистов, латышей подвела чрезмерная уверенность в лучших технико-экономических условиях для строительства регионального терминала. В результате, Рига не проявила особой настойчивости в переговорах с соседями, с ЕС, что дало повод Вильнюсу подвергнуть сомнению решимость латышей противостоять монополии «Газпрома». Литва приняла решение строить собственный терминал, или, как его назвала президент Д. Грибаускайте, чтобы как-то сгладить возникшее непонимание соседей – «терминальчик». Рига и Таллин, таким образом, должны были понять, что ничего особенного в этом решении нет, и Литва по-прежнему остаётся сторонником строительства регионального СПГ-терминала. Впрочем, рассогласованность действий участников проекта отметило даже латвийское официозное издание Diena: намерение Литвы построить собственный морской терминал в Клайпедском порту превратилось в негативный фактор, так как возникла серьёзная угроза получению софинансирования из еврофондов для создания общего для стран Прибалтики терминала сжиженного газа.
Не способствовала изменению ситуации и встреча президентов обеих стран в марте 2012 г.. Грибаускайте на ней заявила о поддержке регионального проекта, но не отказалась от возведения своего «терминальчика». В этой связи в Латвии возникла волна критики в адрес соседей. В частности, госсекретарь Министерства экономики Юрис Пуце заявил: «Неприятно, что Литва, которая часто говорит о региональном сотрудничестве и солидарности, сама их игнорирует». По мнению Пуце, «можно только спекулировать на тему, почему Литва в данный момент выбрала путь, который противоречит предыдущим договоренностям».
В Вильнюсе хорошо понимали, что проект по строительству «терминальчика» в Клайпеде практически закрывает дорогу к региональному терминалу, и такое волевое решение Литвы значительно осложняет отношения с Латвией. Поэтому в июне 2012 г. Д. Грибаускайте совершает визит в Латвию и посещает Инчукалнское газохранилище. Во время переговоров, пытаясь успокоить соседей, литовский президент подчеркнула, что Литва вынуждена быстро построить собственный терминал, ибо в 2015- 2017 годах её могут ожидать тяжелые времена с поставками природного газа. Ну а Латвии литовский президент отвела почётную роль газового кладовщика, Балтийского центра хранения газа. Президент Латвии А. Берзиньш, судя по всему, не согласился с такой ролью. Он подчеркнул, что Рига ждёт решения Брюсселя о поддержке строительства регионального терминала СПГ на своей территории, а решение о едином терминале было бы наиболее эффективным для стран Прибалтики. Еврокомиссия же рассудила по-своему – терминала Латвии не досталось. В то же время соседи получили возможность с помощью европейских средств возвести у себя значимые сооружения, повышающие надёжность функционирования их энергетических систем.
Обеспокоенное таким положением, не желая оставаться на обочине инфраструктурного развития, руководство Латвии обратилось за помощью к США. Для поиска выхода из сложившегося положения в мае 2014 г. в Вашингтон отправилась глава правительства Латвии Л. Страуюма. Однако, американцы отделались общими обещаниями, сославшись на то, что американские газовые кампании смогут выйти на местный рынок через год-два.
Между тем, соседи продолжают проявлять по отношению к Латвии иждивенческие настроения, заявляя, что Инчукалнское газохранилище планируется использовать для хранения топлива, получаемого ими через введённые в строй терминалы СПГ. Появляются различные варианты применения этого сооружения в интересах как Литвы, так и Эстонии. Например, по мнению К. Люхто, высказанном в BSR Policy Briefing, плавучий терминал в летние месяцы может быть перемещён к берегам Латвии для заполнения Инчукалнского подземного хранилища. Финский профессор считает, что данное обстоятельство может создать определённые неудобства Латвии (например, для того чтобы обеспечить плавучему терминалу доступ к сети газопровода страны и разрешить использовать хранилище газа, потребуется либерализация латвийского законодательства). Впрочем, возможен вариант, когда СПГ может быть регазифицирован в Клайпедском терминале, и газ будет поставляться по трубопроводу от Клайпеды до Латвии).
Специалисты высказывали предложение о заполнении того же Инчукалнского газохранилища газом из совместного эстонско — финского терминала. Однако, это предложение вызвало возражения как в Таллине, так и в Хельсинки, прежде всего из-за излишних транспортных расходов: терминал всё-таки строится для двух северных государств (Эстония — «северное» государство Прибалтики), и транспортировать газ вначале в Латвию, а затем — обратным путём к Финскому заливу, нецелесообразно.
Следует отметить, что строительство терминала СПГ в Клайпеде, с учётом использования его возможностей для соседей Литвы, по-прежнему не обеспечивает её энергонезависимости от России. Понимание данного обстоятельства привело к тому, что в 2010 г. президент Грибаускайте выступила с инициативой соединения газовых систем Польши и Литвы соответствующим газопроводом. Польша не возражала, кроме того, поддержку этому проекту удалось получить в Брюсселе: Еврокомиссия пообещала финансирование в объеме до 75% его стоимости, но с условием, что в строительстве газопровода примут участие Латвия и Эстония. Планировалось, что газопровод мог быть построен уже в 2015-2018 гг., однако, весной 2014 года министр энергетики Литвы Ярослав Неверович сообщил, что соответствующие ведомства Латвии и Эстонии не поддержали этот проект и его реализация пока задерживается.
Позиция Эстонии, по неофициальным утверждениям, достаточно ясна – газовая смычка с Финляндией, терминал СПГ на Финском заливе вполне обеспечивают её будущие потребности. Латвия пока воздерживается от комментариев. Можно предположить, что строительство газовой трубы будет вестись опять с расчётом на Инчукалнское хранилище, следовательно, Рига рискует не получить, или получить в значительно меньшем объёме сопутствующие инвестиции, новые рабочие места и другие выгоды. Основной выигрыш достанется Литве, а платить за начало реализации проекта Латвии придется уже сейчас.
В настоящее время подземное газохранилище в Латвии заполняется российским газом, и за всё время экс плуатации хранилища сбоев в его работе не было. Договор на поставку газа с «Газпромом» действителен до 2017 г., и есть высокая вероятность его продления. Кроме того, Рига планирует дальнейшую реконструкцию подземного хранилища и до сего времени не отказалась от возможного строительства собственного терминала СПГ. Специалисты считают, что в сложившихся условиях Латвия могла бы построить небольшой терминал в Риге для бункеровки, при этом продолжая основной импорт газа по имеющемуся трубопроводу. Собственно говоря, это был бы ответ Риги на проявленный эгоизм её северных и южных соседей.
Таким образом, с учётом этих и ряда других факторов, сегодня уже нельзя вести речь о былом единении стран Балтии, особенно в решении проблем их энергетического обеспечения.
Список литературы
1. Кретинин Г.В. Литва на пути к энергетической самостоятельности: опыт или уроки? //Балтийский регион 2010. No 1. С. 49-58.
2. Кретинин Г.В., Баторшина И.В. Литовская электроэнергетика: история и современность // Проблемы национальной стратегии. 2010, No 2. С. 109-123.
3. Туменас К.В. Борьба компартий Советской Прибалтики за осуществление ленинских идей электрификации // Великий Октябрь и Прибалтика: материалы научной конференции, посвящённой 50- летию Великой Октябрьской социалистической революции. Вильнюс, 1968.
4. Liuhto K.. The EU’s isolated gas islands and LNG receiving terminals in the Baltic Sea region // BSR Policy Briefing 1 / 2014. P. 34.
5. Латвия модернизирует Инчукалнское газохранилище // Ukrday.com: интернет-сайт. 2014. 11 мая. URL: http://ukrday.com/novosti.php?id=125260 (дата обращения – 3.6.2014).
6. Межевич Н.М. Энергетика в Балтийском регионе. Отношения России и стран Прибалтики // Политэкономика: блог. 23.09.2013. URL: http://imhoclub.lv/ru/material/energetika_v_baltijskom_regione/page/2 (дата обращения: 10.07.2014).
7. Бум строительства газовых терминалов //Jura: интернет-сайт. 2013.31 июля. URL: http://www.jura24.lt/ru/novosti/morskoj-biznes/- 505340 (дата обращения: 13.07.2014).
8. Клайпеда получит кредит для строительства терминала сжиженного природного газа // Совфрахт-Совмортранс: интернет- сайт. 2014. 15 января. URL: http://www.sovfracht.ru/bulletin/1139/ (дата обращения: 3. 6. 2014.).
9. Финляндия и Эстония построят два СПГ-терминала // Пронедра: интернет-сайт. 2014. 7 мая. URL: http://pronedra.ru/gas/2014/05/06/17617/ (дата обращения: 4.06.2014).
10. Матутис В. Бум строительства газовых терминалов //Jura: интернет-сайт. 2013. 31 июля. URL: http://www. jura24. lt/ru/novosti/morskoj-b iznes/-505340/psl-1 (дата обращения: 4.06.2014).
11. Терминалы сжиженного газа в Прибалтике: Борьба с Газпромом и голый энтузиазм //REGNUM: интернет-сайт. 2012, 27 апреля. // URL: http://www.regnum.ru/news/1525712.html (дата обращения: 14.07. 2014).
12. Литва. Нефть, газ, уголь// Polpred.com: интернет-сайт, 2012. 13 июня. // URL: polpred.com/?ns=1&ns_id=577865 (дата обращения: 14.07.2014).
13. Через два года Латвия перейдёт на газ из США: премьер- министр // REGNUM: интернет-сайт. 2014, 13 мая. // URL: http://www. regnum.ru/news/1797910.html (дата обращения: 13.05.2014).
14. Литва собирается построить газопровод с Польшей и покупать газ не у России, а у Европы // Нефть России: интернет-сайт. 2010. 7 апреля. // URL: http:// www.oilru.com/news/171318/ (дата обращения: 03.06.2014).
15. У литовско-польского проекта газопровода – значительное препятствие // Обзор: интернет-сайт. 2014. 5 мая. // URL: http://www.obzor.lt/news/n12387.html (дата обращения: 06.06. 2014).
Кретинин Геннадий Викторович – доктор исторических наук, профессор БФУ им. И. Канта, руководитель Балтийского регионального информационно-аналитического центра Российского института стратегических исследований (БРИАЦ РИСИ), г. Калининград, www.riss-baltic.ru.