Граф Петр Петрович Шереметев родился в 1929 году в Марокко. Во Францию попал в 1953 году, в Париже окончил Высшую архитектурную школу. Автор проектов многих зданий, построенных в Париже, а также в Арабских Эмиратах и Саудовской Аравии. Академик Российской академии художеств. Профессиональный музыкант — скрипач, пианист, гитарист. Президент Международного союза российских соотечественников. Вице-президент Российской ассоциации «Меценат столетия». Более 20 лет назад при содействии Жака Ширака, который тогда был мэром Парижа, добился выделения средств на реставрацию и спасение от разрушения главного православного храма французской столицы — храма Александра Невского.
С продолжателем славного русского рода, потомком первого русского фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, освободившего Ригу от шведов во время Великой Северной войны, графом Петром Петровичем Шереметевым мы встретились в Риге.
ТАЛАНТ ОТ КРЕПОСТНОЙ АКТРИСЫ
Петр Петрович, вы уже почти 30 лет руководите в Париже Русской консерваторией имени Сергея Рахманинова. Скажите, чем она отличается, к примеру, от Московской или нашей, Латвийской?
Она не может не отличаться по определению, потому что это – продолжение Русского музыкального императорского общества, которое было создано еще в 1851 году в Петербурге и уничтожено революцией 1917 года. Консерватория действует в Париже с 1923 года – она была создана Шаляпиным, Глазуновым, Гречаниновым… Что касается сравнений, например, с консерваторией имени Чайковского, то у нас возможности гораздо скромнее. Например, у нас всего 600 квадратных метров площади и 450 учеников. Правда, их число растет из года в год, что меня, конечно же, радует. К нам едут учиться из многих стран, даже из Китая. Учеба длится шесть лет, каждый год – экзамены, после которых либо остаешься на том же курсе, либо идешь дальше.
Последние годы я отдал директорство в консерватории своей супруге, и она избавила меня от многих административных и хозяйственных хлопот, за что ей большое спасибо. Теперь я могу больше заниматься организацией преподавательской работы, творчеством, да и уезжать из Франции по самым разным общественным делам… Кстати, у нас в консерватории я ввел курс танца, есть курс театра по системе Станиславского. Мы – единственная консерватория, где есть ученики всех возрастов и вероисповеданий, приехавшие со всех концов света…
Но ведь такое предприятие, как консерватория, вряд ли может приносить серьезный доход…
Да, вы правы. Это частное заведение, которое не получает никаких дотаций, и мне самому приходится как-то выкручиваться, доставать необходимые средства. Но, слава Богу, это пока удается. Я занимаюсь консерваторией не из-за денег, а в продолжение тех традиций, которые свойственны нашей семье испокон веков. Все Шереметевы принимали участие в развитии музыки, искусства, нравственности. Не случайно они построили свои прекрасные дворцы (например, Кусково, Останкино) – в них звучала красота. В них развивались театр, музыка, живопись, всё то, чем мы можем гордиться и сейчас. В нашем роду всегда было особое умение находить таланты. Я, слава Богу, получил по наследству это желание быть продолжателем славного дела развития культуры и образования.
А каковы ваши музыкальные пристрастия?
Я скрипач, пианист, гитарист, певец. Правда, сейчас уже почти не выступаю, но если это случается, то аккомпанирую себе на гитаре, когда пою старинные русские романсы. Это моя страсть, с которой я не расстаюсь…
Может быть, эта любовь к музыке в вашем роду идет от Прасковьи Ивановны Жемчуговой?
А как же иначе! Ведь не случайно мой прапрапрапрадед Николай Петрович Шереметев построил дворец (Останкинский) вокруг театра, где на сцене выступала Прасковья Жемчугова, тогда еще крепостная актриса, а не моя прапрапрапрабабушка…
Но вернемся в вашу консерваторию. Сколько в ней учится русских?
Двадцать процентов. Остальные – иностранцы: французы, итальянцы, даже японцы и китайцы. Причем как в качестве профессоров, так и студентов.
А каких русских больше – французских русских или российских русских?
Российских. Причем что интересно – молва о Русской Парижской консерватории передается от одного родителя к другому. И они посылают сюда своих детей.
ПОСОЛ РУССКИХ
Петр Петрович, где-то я прочитал, что посол России во Франции Александр Авдеев (ныне — министр культуры России) назвал вас «послом русских». Было такое?
Да, было, и я об этом вспоминаю с особым удовольствием. На приеме, где он вручал мне российский паспорт(а российское гражданство ко мне вернулось с подачи Владимира Владимировича Путина, в его бытность президентом России), он сказал так: «Я посол России, а Петр Петрович – посол русских!». Конечно, он немножко преувеличил, но по сути это правда.
Обязательно должен отметить, что г-н Авдеев – удивительно культурный и образованный человек, любящий музыку и разбирающийся в ней, что для меня немаловажно. Он с таким вниманием, уважением и, к слову сказать, интеллигентностью подошел к вопросу работы с соотечественниками… У нас с ним прекрасные отношения – не только деловые, но и личные. А это, скажу вам, дорогого стоит…
Несколько лет назад я был избран президентом Международного союза российских соотечественников. До этого никто в государстве – я имею в виду Россию – серьезно не занимался соотечественниками за рубежом. А это ведь 40 миллионов человек – две трети населения Франции! Был вакуум, который надо было заполнить, но толковыми людьми! И вот с подачи тогдашнего мэра Москвы мы взялись за это, совсем непростое, поверьте мне, дело. В Союзе соотечественников мы привлекли активных людей более чем из 50 стран мира через разные ассоциации и культурные общества.
Я знаю, что Союз регулярно организует награждения соотечественников, ставших знаменитыми в различных сферах. Кандидаты выбираются по всему миру и приглашаются на награждение в Москву. Вы устраиваете поездки по разным странам, где поддерживаете культурные и образовательные ассоциации. Но ведь только лишь культурной сферой ваша деятельность не ограничивается.
Конечно! Мы заботимся о расширении возможностей изучения русского языка и культуры. Но есть и еще один аспект, так сказать, политический. В тех странах, где притесняют русских, где они находятся на правах «негров» – то есть неграждан, мы, как можем, пытаемся защитить гражданские права наших соотечественников. Не буду называть эти страны поименно – вы их наверняка знаете…
Давайте немного отвлечемся от вашей общественной деятельности. Ваш сын Борис, когда ему было всего 12 лет, на вопрос о своем будущем не задумываясь ответил, что он будет премьер-министром… Вы так его воспитали?
Если интересно, расскажу подробнее об этом случае. Дело было в Санкт-Петербурге, во время празднования 300-летия города. Тогда по просьбе правительства Франции я организовал в нашем, шереметевском Фонтанном доме концерт, на котором моя консерватория имени Рахманинова представляла Францию, причем официально, по представлению министерства культуры Франции. Я пригласил на концерт много именитых людей, в том числе и премьер-министра Франции Жан-Пьера Рафаррена, моего хорошего друга, который знаком с нашей семьей. Тогда, на вечере, сын покорил всех гостей тем, что сразу почувствовал себя в Фонтанном доме как дома. Он помогал мне встречать гостей и держался настолько непринужденно, что даже мне было удивительно. Он показывал премьеру Фонтанный дом так, как будто он все время здесь жил… А когда месье Рафаррен, пожимая ему руку, как взрослому, спросил: «Борис, кем ты будешь, когда станешь взрослым?», он, не задумываясь, ответил: «Премьер-министром!»
Надо было видеть реакцию публики – все расхохотались!
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Уже буквально у выхода, после полуторачасового интервью, Петр Петрович Шереметев остановил меня:
– Хочу поделиться с вами прекрасной новостью. Мне позвонил мой сын Борис и сказал, что он выбрал в качестве иностранного языка во французской школе русский. Когда я спросил у него мотив, он ответил просто: «Я хочу быть настоящим русским!»
Валерий Зайцев
ЯНТАРНЫЙ МОСТ. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ