С близкими соседями отношения налаживать всегда сложнее, чем с дальними и вовсе не соседями. Очевидно, что между соседями неизбежно возникает конфликт интересов. Им есть что делить. Жизненное пространство – в первую очередь. Впрочем, человечество (и этим оно выгодно отличается от животного мира) научилось находить механизмы, которые позволяют сглаживать конфликты. Не всё, разумеется, человечество и не на всех континентах.
Увы, не на всех. Но вот в Европе почти получилось. А в Северной Европе, если точнее, в Балтийском регионе Европы – точно получилось. Кто-то даже назвал его идеальным регионом Европы, в котором легче всего находить взаимопонимание. Очень похоже на правду. Но удивительное дело, этот феномен находился и находится на периферии общественного внимания. Более того, о проблемах балтийской Европы даже как-то не принято спорить и полемизировать. Раз там хорошо и спокойно, какие споры? Между тем, человечеству как раз нужны примеры позитивного свойства. Очень нужны. Мир устал от конфликтов и столкновений, апокалиптических ожиданий.
Директор Института всеобщей истории Российской Академии наук, академик Александр Чубарьян много лет исследует историю, в том числе и через призму цивилизационных конфликтов. Именно поэтому его мнение о балтийском феномене показалось нам особенно интересным и важным. Да, и с некоторых пор изучение данного феномена стало, если хотите, его не только профессиональной, но и общественной обязанностью. Собственно, с последнего изменения в его личной и научной биографии мы и начали разговор с академиком.
Александр Оганович, вы дали свое согласие возглавить Институт балтийской цивилизации, стать членом Попечительского совета Фонда «Янтарный мост». Человек вы, как можно легко предположить, занятой. Какие мотивы лежали в основе вашего решения?
Мое согласие объяснялось следующими причинами. Изучение всей проблематики, связанной с Балтийским морем, с балтийскими странами, с российским Севером и с Севером Европы имеет общественное и научно-историческое значение, но ему недостаточно уделяется внимания в повседневной исторической практике. У нас пока очень мало научных центров по Прибалтийскому региону. Большую работу проводят в Калининграде, в Москве в ИВИ РАН работает уже более десяти лет Центр по истории Северной Европы и Балтии. Центр выпускает продолжающееся издание «Россия и Балтия», публикует тематические сборники с участием историков России и стран Балтии. Но в масштабах всей страны одного Центра, к тому же малочисленного, явно недостаточно. В Москве есть еще два-три центра, но не все они связаны с историей. Поэтому любые начинания, которые стимулируют проведение такой работы, мне кажутся очень полезными. И именно поэтому я согласился участвовать в интересном научном и общественном проекте, имея в виду усилить это направление, помимо фонда, и в нашем институте. Кроме того, нужно поддержать фонд, который проявил яркую инициативу и уже на практике продемонстрировал готовность поддерживать гуманитарные проекты. Забегая вперед, скажу, что это должны быть не только научные проекты, но и научно-образовательные. Коллеги из стран Балтики справедливо предъявляют нам некоторые претензии, что в учебных пособиях, в учебных курсах их проблематике уделяется мало внимания.
Научное сообщество историков Северной Европы до сих пор разрозненно?
Как раз нет. Международное научное сообщество историков существует и проявляет себя вполне активно. Проводится большое количество конференций и собраний ученых северных стран. Есть структуры и в России. Отсчет еще идет со времен Советского Союза. У нас периодически проводятся так называемые Скандинавские конференции. Они собираются раз в четыре года. Конференции проходят в Москве, Санкт-Петербурге, в Архангельске, Петрозаводске. Эти научные собрания имеют то преимущество, что носят комплексный характер. На них собираются историки, фольклористы, филологи, экономисты, лингвисты, искусствоведы. Бывает, до трехсот и более специалистов в разных сферах приезжают и обсуждают важнейшие вопросы.
В последние годы наметилась интересная тенденция – создание совместных исторических комиссий. С чем она связана?
Не совсем правильно говорить, что тенденция обозначилась только в последнее время. Комиссии давно существуют. Опять же еще в советское время создавались, но только с бывшими соцстранами. А в 90-е годы первая инициатива была проявлена совместно Россией и Германией. Уже 12 лет собираемся каждый год и обсуждаем актуальные проблемы истории двух стран. Это очень плодотворный опыт. Мы не имеем практически разных точек зрения по основным проблемам Второй мировой войны.
При том, что обсуждаем на комиссии острые темы, такие, например, как военнопленные, Берлинская стена и другие. Прошла конференция по Московской и Сталинградской битвам, по 70-летию начала Второй мировой войны.
Вслед за этим первым опытом пошла цепная реакция. Другие страны выразили желания создавать подобные двухсторонние комиссии. Уже существует российско-украинская комиссия, есть российско-литовская комиссия, как первая ласточка балтийского региона, есть комиссия российско-австрийская. Принято также решение президентов России и Латвии о создании совместной комиссии. Работа этих комиссий позволяет вывести острые исторические дискуссии из политической сферы в научную. Например, с Германией и Австрией у нас очень интересные научные проекты. В комиссиях участвуют сотрудники архивов. Мы издаем совместные сборники документов
Самый сложный узел исторических проблем — российско-польский?
И здесь наблюдается очевидный прогресс. Работает российско-польская комиссия по сложным вопросам. Ее с российской стороны возглавляет ректор МГИМО Анатолий Торкунов, а с польской стороны – бывший министр иностранных дел, профессор Адам Ротфельд. Насколько я осведомлен, они плодотворно сотрудничают. По многим темам есть совпадения. Это свидетельствует, как мне кажется, о профессионализме и честности российских и польских историков. Когда говорят профессионалы — это самый короткий путь к улучшению отношений. Современная политика не должна быть заложницей истории. И наоборот. Иначе мы будем выяснять отношения до бесконечности. События многолетней давности – это дело историков, а не политиков.
Подготовка совместных учебников, учебных пособий является предметом обсуждения совместных комиссий?
В том числе. Та же российско-польская комиссия издала прекрасную книгу «Белые пятна — черные пятна». Огромная книга о трудных вопросах нашей совместной истории. Теперь возник следующий этап. Немцы и мы проявили инициативу о создании учебного пособия для учителей средних школ. Вслед за этим министры образования России и Украины подписали соглашение о совместном учебном пособии для учителей средней школы. Теперь и поляки предложили подготовить совместный учебник. Эти международные учебники дают возможность распространять научные знания среди молодежи.
Очень интересный исторический прецедент создан недавно в Финляндии. Там вышла солидная книга «Великое княжество Финляндское». Она переведена и издана на русском языке. Ее автор, финский историк профессор Осмо Юссила, награжден российским Орденом Дружбы народов. Редкий зарубежный историк удостаивался такой чести. В свою очередь переводчики книги на русский язык отмечены финскими наградами.
У нас с финскими коллегами давние ровные отношения. Мы нашли с ними общую позицию в оценке советско-финской войны. Была издана двухтомная книга «Зимняя война». Первый том – исторические повествования. Второй том составили материалы пленума ЦК КПСС по итогам финской кампании.
Финский феномен действительно заслуживает особого внимания. Финляндия – единственная страна, которая была в составе России и спокойно воспринимает эту страницу в своей истории. Ее ученые не занимаются формированием колониального образа соседа. Справедливости ради, финны имели большую автономию. И спокойно относятся к историческому периоду, когда находились в этом статусе. У северных народов вообще большой опыт «конфликтного сожительства». Норвегия около ста лет была в унии со Швецией. Но никакого шведского синдрома там нет, та совместная история – скорее повод для шуток и анекдотов.
В течение многих столетий существовала Британская колониальная империя. Индия угнеталась Англией, там не раз случались и подавлялись восстания, но никакого антибританского синдрома в Индии сегодня нет. Как любили индусы ездить учиться в Кембридж, так и сегодня любят. Колониализм принес много бед колониальным странам, но он принес им также технологическое и культурное развитие, и это сейчас признано во всем мировом сообществе. В формате существования Российской империи, а потом и СССР были не только минусы, но очевидные плюсы, огромные достижения. Менять, да еще так резко, отношение к своему прошлому – значит упрощать его до крайности. Вспоминаю конференцию, которая два года назад прошла на Украине. Прекрасная тема: «Образ соседа». Так вот, к соседу, большому ли, малому ли, надо относиться уважительно, даже если в прошлом и остались обиды друг на друга.
Наши ближайшие прибалтийские соседи – Литва, Латвия, Эстония – пока не настроены подобным образом реагировать на свое «конфликтное сожительство» с Россией.
В Латвии до сих пор сильны попытки политизации истории. В Литве – в меньшей степени. С Литвой мы издали один том совместных исторических документов. Готовим второй том. Совместная комиссия успешно работает, во всяком случае у наших партнеров не вызывает аллергии постановка вопроса «Литва в советский период». У нас налажен довольно хороший диалог и с эстонцами. С Латвией совместная комиссия в стадии создания, предвижу большие сложности. Наши коллеги сконцентрированы на одном сюжете – пакте Риббентропа–Молотова и на событиях 30-40-х годов. Эта заостренность мешает увидеть историю объемно. Я выход вижу в том, чтобы выйти за рамки 20 века. Сделать упор на 18 и 19 веках, на истории повседневной жизни и, что очень конструктивно, на сотрудничестве в области культуры, как поступили мы и литовцы.
Надо придти, в конце концов, к пониманию: исторический факт, что один народ какое-то время находился в составе другой страны, вовсе не может быть основанием для бесконечного взаимного отторжения, вражды.
Вообще, свою новую национальную историю и новые отношения между независимыми странами и братскими народами неконструктивно строить, опираясь на исторический негатив. Уверен, время постепенно сгладит сегодняшние эмоциональные перекосы, и мы научимся выстраивать отношения на принципах добрососедства.
Существует точка зрения, согласно которой все это делается с целью добиться компенсаций от России как правопреемницы СССР.
При создании Российского государства в 1991 году было признано только четыре проявления правопреемственности: ядерное оружие, Совет безопасности ООН, международные договоры и собственность за границей. Новая Россия не несет ответственности за преступления тоталитарного режима, во-первых, потому что по числу жертв репрессий Россия пострадала больше всех других республик, во-вторых, потому что первой начала и внесла решающий вклад в процесс освобождения от этого режима, в том числе и на всем постсоветском пространстве. Если уж считать нас «правопреемниками прошлых нарушений и преследования свобод», которые мы не только осудили, но и ликвидировали, то почему такими же преемниками не должны считаться элиты тогдашних советских республик, которые даже входили в руководство страной.
Вы в свое время сформулировали понятие «российский европеизм». Россия в вашем представлении неотъемлемая часть Европы?
Для меня тут нет вопроса. Россия – часть Европы. Есть прекрасные слова Белинского, который утверждал, что мы не Англия, мы не Франция и мы не Германия, мы – Россия. И должны усвоить европейские демократические ценности. Что сейчас и делаем.
Справка
Александр Оганович Чубарьян, директор Института всеобщей истории РАН. Член-корреспондент РАН c 1994, действительный член РАН c 2000 года.
Автор более 300 научных трудов. Основные: «Брестский мир», «Европейская идея в истории в XIX—XX вв.» (переведенная и изданная в Великобритании и ФРГ); «Европа в XX веке. История и перспективы» (2002, издана в США); «Европейская идея и Россия» (2009, из- дана в Париже). Главный редактор шеститомного издания «История Европы»; «Мир в XX веке» (ответственный редактор и автор статей); «Канун трагедии. Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 – июнь 1941 года» (2008); «ХХ век. Взгляд историка» (2009). Автор и редактор учебников и учебных пособий по отечественной и зарубежной истории.
Награжден многими отечественными и иностранными орденами и медалями, в том числе орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени (2006), орденом Почета (1999), французским орденом Почётного Легиона (2005), Офицерским крестом (ФРГ), орденом святого Григория (Государство Ватикан). Член Норвежской Академии наук.
С 2009 года член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Член президиума Совета при Президенте Российской Федерации по науке, технологиям и образованию. Председатель Национального Комитета историков России. Президент Государственного академического университета гуманитарных наук. С 2010 года – почетный президент Института балтийской цивилизации.
Кроме того, Россию с остальной Европой связывает такое переплетение судеб, культурных, экономических связей, что все они вместе собранные, делают нас органической частью Европы.
В 90-х годах на базе Института всеобщей истории была создана группа по изучению «холодной войны». Сегодня «холодная война» как метод решения глобальных политических задач исчерпала свой ресурс?
Надеюсь, да. Холодная война, длившаяся более 40 лет, закончилась в конце 80-х годов. Идея выработки новых принципов и структур созрела. Но, к сожалению, лидеры европейских стран очень осторожно относятся к ней, опасаясь, что это подорвет структуру НАТО, ОБСЕ. Хотя, мне кажется, что эта плодотворная идея будет все равно пробивать себе дорогу. Особенно на фоне того, что происходит сегодня в мире. Я имею в виду взрыв гражданских выступлений в Северной Африке и на Ближнем Востоке. И в самой классической Европе часто возникают непростые внутренние ситуации. Они заставили руководителей Германии, Франции и Англии говорить публично о кризисе мультикультурализма. В этих обстоятельствах новый пакт панъевропейской безопасности, с инициативой которой выступил наш президент, – своевременная и ответственная реакция на новые глобальные вызовы.
Способны ли, на ваш взгляд, историки ответить на эти глобальные вызовы?
Историческая наука оказалась в центре широкой исторической дискуссии. Это связано с попытками пересмотра послевоенной истории. И история в ряде стран начала активно использоваться в политических целях. Как сказал один украинский ученый, «идет национализация истории по всему миру». Я думаю, историки способны ответить на эти вызовы. И, в частности, инициатива Фонда, которая предлагает ученым новые дискуссионные площадки, способствует выполнению этой задачи. Ничто не рождается на пустом месте. Наша общая задача – освободить политическое поле от использования истории в спекулятивных целях. Национализация и политизация истории ничего хорошего не принесет, а лишь исказит исторический ход событий. История должна учить толерантности – вот к чему я призываю.
Василий Устюжанин, обозреватель журнала
«Янтарный мост»
ЯНТАРНЫЙ МОСТ. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ