27 ноября 1825 года, буквально через час после прибытия из Таганрога специального царского курьера, великий князь Николай Павлович, как и предписывалось законом о российском престолонаследии, принял присягу на верность новому императору и своему старшему брату Константину. В тот же самый день, когда курьер доставил в Санкт-Петербург печальную весть о кончине Александра I, Николай Павлович отправил в Варшаву своего адъютанта Лазарева со следующим посланием: «Любезный Константин! Предстаю перед моим Государем с присягою, которую уже и принес ему со всеми меня окружавшими в церкви, в ту самую минуту, когда разразилась над нами весть о жесточайшем из всех несчастий. Как сострадаю я тебе, и как все мы несчастливы. Бога ради, не покидай нас и не оставляй одиноких. Твой брат, верный подданный на жизнь и на смерть Николай». И еще один малоизвестный документ этого периода – информационное сообщение газеты «Русский инвалид, или Военные ведомости»: «Божественное провидение по неисповедимым судьбам своим поразило Российскую империю таким несчастьем, которого нельзя выразить. Фельдъегерь, прибывший сюда из Таганрога 27-го сего месяца, привез горестное известие о кончине его величества императора Александра. Узнав о сем неожиданном бедствии, высочайшие члены императорской фамилии, Государственный совет, министры, собрались в Зимнем Дворце, где первый Его высочество великий князь Николай Павлович, а за ним все чиновники, тут находившиеся, так же как все полки Императорской гвардии присягнули в верности и подданстве Его величеству императору Константину I». В числе тех высокопоставленных чиновников царского двора, кто вместе с Николаем Павловичем присягнул на верность новому императору был и один из любимчиков Александра I – российский министр финансов, граф Егор Францевич Канкрин, который 2 декабря отправил в Польшу с секретным поручением офицера гвардейского полка Сабурова. «Поручик, – сказал бравому гвардейцу влиятельный царский чиновник, – вы поедете прямо в Варшаву, останавливаясь в пути лишь на столько, сколько нужно будет, чтобы переменить лошадей. Прибыв в Варшаву, вы направитесь прямо в Брюлевский дворец, к проживающему там цесаревичу Константину Павловичу, т.е. вернее, – прибавил министр, – к нашему новому государю, его императорскому величеству государю императору Константину Павловичу. Вы постараетесь, чтобы новый государь немедленно вас принял и вручите ему вот эту шкатулку и письмо…». О том, что было в этой секретной шкатулке, станет известно несколько позднее, а пока представим новоиспеченного императора, биография которого, как, впрочем, и биография самого младшего из сыновей Павла I, великого князя Михаила Павловича, – малоизвестные страницы российской истории. Второй сын императора Павла I, Константин, неоднократно участвовал в военных действиях российской армии. Он отличился во время Швейцарской компании 1799 года, находясь под непосредственным началом Александра Васильевича Суворова. Во время французских компаний 1805 – 1807 и 1812 – 1814 годов Константин Павлович постоянно находился при императоре Александре I, был участником сражения при Аустерлице. Важнейшим рубежом в его жизни стал Венский конгресс 1815 года, на котором цесаревич Константин присутствовал вместе со своим старшим братом – российским императором Александром I. Тогда в Вене собрались все европейские монархи, чьи страны принимали участие в военных действиях против армии Наполеона. На этом конгрессе было принято и решение о присоединении к России той части польских владений, которые, согласно указу Наполеона, носили название «княжество Варшавское». В образованном из этих владений Царстве Польском великий князь Константин Павлович был назначен главнокомандующим войск, а затем – наместником. Напомним, что известие о кончине императора Александра I было направлено из Таганрога не только в Петербург, но и в Варшаву, куда оно пришло на день раньше, а именно 26 ноября. Получив эту печальную депешу, цесаревич Константин немедленно отправил своему брату Николаю официальное послание: «По силе Высочайшего собственноручного рескрипта покойного Государя Императора, от 2 февраля 1822 года, ко мне последовавшего, уступаю Вам право мое на наследие Императорского Всероссийского престола». Документ, на который сослался великий князь Константин, – согласие покойного императора на отречение цесаревича Константина Павловича от престола. Не принял великий князь Константин Павлович, которого все эти дни по городам и весям уже считали новым государем Российской империи, и содержимое той загадочной шкатулки, доставленной в Брюлевский дворец гвардейским поручиком Сабуровым. По свидетельству адъютанта цесаревича, присутствовавшего при встрече Константина Павло- вича с курьером министра финансов Канкрина, разговор был кратким: — Что вы привезли для меня из Петербурга, – спросил цесаревич. — Эту шкатулку и письмо его сиятельства господина министра финансов, – ответил Сабуров. Цесаревич, не глядя на конверт с письмом Канкрина, вскрыл шкатулку и достал из нее несколько монет, на каждой из которых был отчеканен его профиль и круговая надпись: «КОНСТАНТИН ПЕРВЫЙ. ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ». Бросив монеты на стол, он гневно подвел итог этой встречи: «Я не император, а только великий князь…». На этом аудиенция в Брюлевском дворце Варшавы была завершена, а гвардейский поручик Сабуров был вынужден ни с чем возвращаться в Петербург. А в это время в российской столице уже приступили к печатанию приказов, паспортов и других государственных документов, первыми строками каждого из которых был, набранный крупным шрифтом, следующий текст: «ПО УКАЗУ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА, САМОДЕРЖЦА ВСЕРОССИЙСКОГО…». Типографии многих городов России в срочном порядке печатали огромными тиражами портреты-гравюры нового российского императора. Ежедневно в церквах проходили многочасовые молебны «о здравии его императорского величества». Одним словом, вся Российская Империя считала осуществленным факт восшествия на престол Константина I и ожидала со дня на день его приезда из Варшавы и торжественного венчания на царство. Но в один из этих хлопотных декабрьских дней из Царства Польского приехал самый младший из венценосных братьев – великий князь Михаил Павлович, который и доставил в столицу письменное свидетельство о том, что цесаревич Константин Павлович отрекается от престола, с подлинным текстом которого читатель уже ознакомился выше. В чем же причина отречения великого князя Константина Павловича? Ответ на этот, казалось бы, не простой вопрос кроется в знаменитой французской фразе: «…Ищите женщину». Именно она, молодая полька редкой красоты, Иоанна Грудзинская и стала самой главной причиной отречения великого князя от царского трона. Они случайно встретились на одном из многочисленных варшавских балов – великий князь и польская красавица, но, к большому сожалению, далеко не знатного рода. А уже очень скоро о своем намерении жениться на Грудзинской цесаревич уведомил старшего брата, императора Александра I. Напомним, что Константин Павлович был уже женат на великой княгине Анне Федоровне, урожденной принцессе Саксен-Кобургской, а посему великий князь просил у Александра Павловича разрешения развестись с женой, а затем женится «на девице Грудзинской», которою он полюбил искренне и горячо. По документальному свидетельству современников, ответ Александра I был следующим: «…Как будущий император всероссийский ты имеешь право выбрать себе в жены только принцессу царской крови. Незнатная полька не может быть русской императрицею. Я могу поэтому разрешить твой новый брак в том случае, если ты раз навсегда откажешься от престола». 24 мая 1820 года великий князь Константин повенчался с Иоанной Грудзинской, которой император, в качестве свадебного подарка, пожаловал титул светлейшей княгини Лович. Заметим, что это имя носило одно из княжеств, входивших в состав Царства Польского и приобретенных в собственность цесаревичем Константином Павловичем. Спустя три года отречение Константина было оформлено в виде письменного документа. На этом основании был составлен особый манифест императора Александра I и рескрипт на имя цесаревича с заявлением, что император дает согласие на отречение от престола великого князя Константина Павловича. Однако, прежде чем поставить точку в истории с «временным исполнением обязанностей» российского императора цесаревичем Константином, напомним, что манифест императора Александра I хранился в строжайшей тайне даже от членов царской семьи. Его содержание стало известно будущему императору Николаю I буквально через час после того, как в Петербург прибыл нарочный из Таганрога, Именно тогда, в присутствии членов Государственного совета, был вскрыт пакет и озвучен текст манифеста покойного императора Александра I. Какие тайные умыслы на 17 дней задержали процедуру принятия присяги на верность императору, т.е. Николаю I, неизвестно до нынешних времен. О дальнейших же событиях читатель подробно информирован из школьных учебников. Как известно, начало им было положено на Сенатской площади Санкт-Петербурга, а успешное их завершение вылилось в процедуру венчания на царство великого князя Николая Павловича. После вступления на российский престол императора Николая I, все, что было связано с периодом междуцарствия и временного императорства Константина I, стало безжалостно уничтожаться. Были уничтожены все заготовленные документы с печатными заголовками «по указу императора Константина Павловича» и его многочисленные портреты. Были запрещены учебники по истории и книги, в которых упоминалось имя великого князя и описывались события, связанные с его временным императорством. Аресту подверглись и те самые монеты, пробные образцы которых раздраженно швырнул на стол в Брюлевском дворце цесаревич Константин. Ведь и они оказались тем самым безмолвным свидетелем признания его императорского статуса. Но ни он сам, ни инициатор чеканки серебряного рубля Егор Францевич Канкрин не могли предположить, что этой монете, которая со временем стала именоваться как «константиновский» рубль, была уготовлена скандальная судьба и всемирная известность. Будучи опытным царедворцем, тонко чувствующим придворные тенденции и нюансы, министр финансов Александра I Егор Францевич Канкрин заранее готовил себя к судьбоносному моменту перехода престола. Недаром именно он оказался неуязвимым долгожителем на посту министра, который распоряжался российскими финансами почти четверть века. Именно по его заданию, за несколько месяцев до смерти Александра I, по эскизам знаменитого медальера Санкт- Петербургского монетного двора Якоба Рейхеля мастерами резчиками Петром Лялиным и Владимиром Алексеевым была изготовлена первая пара штемпелей с портретом будущего российского императора Константина Павловича. Вскоре появились и шесть пробных монет, которые по поручению Канкрина и передал великому князю поручик дворцовой гвардии Сабуров. По документальному свидетельству одного из участников событий, связанных с константиновским рублем, 19 декабря 1825 года начальник (вардейн) Санкт-Петербургского монетного двора В.И. Еллерс сообщил директору департамента горных и соляных дел Е.В. Карнееву «о результатах испробования на монетном дворе голландской монеты». Поясним, что в целях конспирации константиновский рубль по документам проходил как голландская монета. «При сем представляются в ящике, – писал в докладной записке Еллерс, – шесть известных штемпелей с 19-ю оловянными слепкам, за казенною печатью монетного двора». Е.В. Карнеев представил подлинник этой записки министру финансов Канкрину, приложив при этом и свои пометки: «Здесь равномерно представляю все штемпеля и прочие приготовления, сделанные на счет известного нового рубля, закупоренные в ящике. На монетном дворе ничего не осталось. Самый даже рисунок сего прилагаю». Обе эти записки, рисунок, 6 штемпелей, 19 оловянных оттисков и шесть экземпляров отчеканенных рублей срочно были переданы в секретный архив министерства финансов, и, судя по тому, что Канкрин сохранил пост министра, эта секретная операция была выполнена успешно. Амнистированы константиновские рубли были лишь полвека спустя императором Александром II. С того момента и начались увлекательные похождения этих пробных монет. В наличии оказалось 17 оловянных оттисков и пять серебряных рублей. Два оловянных оттиска и шестой рубль исчезли бесследно. По мнению профессора Московского университета Германа Алексеевича Федорова-Давыдова, подозревать можно двоих: «…Первый, кто о них написал, любитель нумизмат и историк Д.Ф. Кобеко, служивший в министерстве финансов, сообщил, что в пакете было только 5 монет. Кто-то украл один рубль – или при запечатывании пакета – тогда подозрения падают на министра Е.Ф. Канкрина, или при распечатывании – тогда это был, вероятнее всего, сам Кобеко». Первым к императору Александру II по поводу константиновского рубля обратился известный российский коллекционер, великий князь Георгий Михайлович. Рьяный собиратель российских монет, великий князь пожелал иметь в своей коллекции один из пяти константиновских рублей. И уже в скором времени его богатейшее нумизматическое собрание пополнилось этой раритетнейшей монетой. Еще один константиновский рубль император оставил в своем небольшом собрании монет и медалей. Третий – был передан в Императорский Эрмитаж. Обладателем четвертого серебряного рубля стал великий князь Сергей Александрович. Пятый – послан императором Александром II в подарок принцу Александру Гессенскому. Борис Лившиц ЯНТАРНЫЙ МОСТ. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ