Когда 18 лет назад президент Борис Ельцин предложил американцам создавать совместную противоракетную оборону (ПРО), на него посмотрели, мягко говоря, с недоумением военные обеих стран. С тех пор тему эту поднимали на щит не раз: в 1997 году даже заключили Хельсинкское соглашение о сотрудничестве в сфере создания систем ПРО ТВД и подписали Нью-Йоркский протокол о разграничении систем стратегической и тактической ПРО, а в 2000 году – Соглашение о создании Совместного центра обмена данными о пусках баллистических ракет. Провели немалое количество встреч, совещаний и даже совместных компьютерных учений, позволивших сделать вывод о совместимости наших систем ПРО. И все же сотрудничество в этой сфере далеко не продвинулось.
Еще два-три года назад наша военная верхушка относилась к развитию отношений в области ПРО с США и НАТО весьма скептически. Перелом произошел только после того, как президент Обама объявил о том, что США отказываются от планов по развертыванию элементов национальной ПРО в Польше и Чехии, а Россия пересмотрела решение о размещении ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области. Воля создавать совместную ПРО в Европе была выражена на самом высоком уровне – об этом однозначно высказались президенты России и США, генсек НАТО. А российский начальник Генштаба генерал армии Макаров прямо заявил, что «никакая противоракетная оборона в Европе невозможна без участия России». Но практических шагов за декларациями так и не последовало, а некоторые весьма уважаемые отечественные эксперты стали утверждать, что «проект совместной ПРО нам не очень и нужен», что это «американский пропагандистский трюк», что проект «практически нереализуем из-за несовместимости систем», что «предлагаемая натовцами система ПРО непонятна (против кого она и кто там будет нажимать кнопку)», да и вообще это «вопрос технический». Серьезное заблуждение.
Тема создания совместной ПРО в Европе в повестке дня наших отношений с США и Западом в целом – самая важная. Она гораздо весомее и сотрудничества по Афганистану, и даже нового договора по сокращению стратегических наступательных вооружений. Если начнется реальная работа по созданию совместной ПРО «от Ванкувера до Владивостока», как это предлагал сделать генеральный секретарь альянса Андерс Фог Рассмусен и как это было решено на саммите в Лиссабоне, Россия и НАТО, Россия и США становятся не просто союзниками, а суперсоюзниками. Даже партнеров по Варшавскому договору Москва старалась не допускать к своим разработкам по ПРО, да и Вашингтон до недавнего времени неохотно шел на сотрудничество в этой сфере с европейскими союзниками – слишком деликатна и чувствительна эта область стратегической обороны.
Что касается вопроса технологической и организационной совместимости систем ПРО России и США, то положительный ответ дан на него давно, в том числе нашими военными и гражданскими специалистами. Иначе и быть не могло – в период противостояния мы слишком внимательно следили друг за другом и многое заимствовали. Министр обороны России Сердюков по этому поводу сказал: «Результаты работы подтвердили возможность совместимости российских и натовских систем, позволяющих существенно повысить эффективность ПРО». Споры по поводу контроля за «кнопкой» и порядка принятия решений в совместной системе ПРО абсолютно беспочвенны: когда в тебя летят ракеты, обсуждать что-либо поздно, команда об их уничтожении должна приниматься в автоматическом режиме. Против каких ракетных угроз строится система, ясно любому серьезному эксперту: совместная ПРО должна защищать не только от единичных пусков ракет, но и от многих десятков боеголовок, а в перспективе – не только от ракет средней и меньшей дальности, но и от межконтинентальных ракет. Иначе нет смысла затевать такой дорогостоящий проект. Если будет создана мощная и эффективная совместная ПРО с нашим полноценным участием, становятся бессмысленными споры о нашем вступлении или не вступлении в НАТО, снимается вопрос о взаимном ядерном сдерживании между странами – участницами этой системы. Конечно, новая реальность потребует институционального закрепления.
Напомню, президент России Дмитрий Медведев в ноябре 2010 года на саммите РФ – НАТО выступил с беспрецедентным предложением к альянсу: создать совместную «секторальную систему ПРО». При этом речь шла не только об обмене информацией, но и о том, что РФ отвечала бы за ту или иную часть пространства – в этом смысл «секторального» подхода. Рассуждая о том, что может произойти, если не удастся договориться о совместной ПРО, он предупредил: «Либо мы полноценно участвуем, обмениваемся информацией, отвечаем за решение тех или иных проблем. Или же мы не участвуем вообще. Но если мы не участвуем вообще, по понятным причинам мы вынуждены будем защищаться». В итоге было решено создать совместную рабочую группу и провести анализ проблематики совместной Европейской ПРО – планировалось получить его итоги к заседанию Совета Россия – НАТО в июне текущего года на уровне министров обороны. И, как сказал генсек альянса Андерс Фог Расмуссен, по результатам принять решение о следующих шагах. При этом он отметил: «Я считаю, нужно работать вместе с Россией. Это может быть обмен информацией о пусках, обмен техническими данными. Даже наладив только это сотрудничество, мы сделаем всю систему более эффективной, увеличим терри- торию покрытия и улучшим защиту наших народов». Обнадеживает и недавний визит в Москву вице-президента США Джозефа Байдена, в ходе которого он заявил, что США хотели бы до конца года урегулировать с Россией все вопросы, существующие в сфере ПРО. «Это лучший путь к утверждению доверия и стратегической стабильности между нашими двумя странами», – добавил он.
Однако наиболее нетерпеливые противники создания совместной ПРО в Европе не хотят ждать лета и пытаются торпедировать подготовительный процесс. Совсем недавно помощник заместителя министра обороны США Джеймс Миллер заявил подкомитету по стратегическим силам комитета по делам вооруженных сил Палаты представителей Конгресса США, что совместная ПРО невозможна, так как противоречит принятой концепции, гласящей, что «ответственность за оборону территории НАТО должна нести НАТО, а за оборону территории России – Россия». Недальновидная и опасная позиция. Противоположный вариант развития ситуации, когда ПРО в Европе будет создана без нас, приведет к появлению новых барьеров на этом континенте, обострит проблемы стабильности и безопасности и для нашей страны, и для наших европейских соседей.
Безусловно, легкого пути создания совместной ПРО не существует. Впереди долгие и жесткие переговоры. «Сейчас мы оцениваем идею этого предложения, – сказал в Довиле президент Д. Медведев. – Думаю, что и само НАТО должно понять, в каком плане там видят присоединение России к этой системе, что это даст, в каком ключе могут быть достигнуты соглашения и как дальше работать». Нельзя также ограничиваться совместным использованием наших радиолокационных станций в Армавире, что на Юге России, и в азербайджанском городе Габала (впервые это предлагал В. Путин в 2007 году). Недостаточно и создания Совместного центра обмена данными о пусках баллистических ракет – интеграция должна быть более глубокая и сущностная. Наши зенитные ракетные комплексы дальнего и среднего радиуса действия типа С-400 и перспективные С-500 вполне конкурентоспособны и должны занять достойное место в совместной системе ПРО не только на территории нашей страны. Отечественные возможности по выведению на орбиту космических летательных аппаратов для этой системы также необходимо максимально использовать. В этом случае значительная часть российского оборонно -промышленного комплекса может стать равноправным участником проекта.
В последние месяцы ситуация в треугольнике Вашингтон – Брюссель – Москва начинает принципиально меняться. От процесса примирения после августовской войны в Грузии в 2008 года мы перешли к реальному диалогу о сближении. Это стало очевидно после ноябрьского саммита Россия – НАТО в Лиссабоне. Хотя президент России последним из 29 лидеров стран – участниц этого совета принял приглашение генерального секретаря Андерса Фог Расмуссена, было ясно, что серьезных причин для отказа нет. Ни Россия, ни Запад не могут себе позволить упустить шанс для дальнейшей интеграции – слишком серьезны вызовы, которые предъявил им ХХI век, справиться в одиночку с ними будет не под силу.
Сегодня в НАТО многие осознают бесперспективность плохих отношений с Россией. Перед нами стоят общие проблемы: борьба с терроризмом, нераспространение оружия массового поражения и средств его доставки, Афганистан… Политические круги стран НАТО и России постепенно осознают безальтернативность сближения. И сближать позиции надо немедля, пока потенциальные угрозы не стали реальными. Принципы, из которых мы исходим, должны быть едины. Другого пути нет ни у нас, ни у НАТО, ни у всего цивилизованного мира.
Создание совместной ПРО – та самая ниточка, с помощью которой мы сообща распутаем весь клубок фобий и противоречий между Россией, США и НАТО, который достался нам со времен холодной войны.
Александр ШАРАВИН, директор Института политического и военного анализа, действительный член Академии военных наук