Исаакиевский собор, освященный более 150 лет назад, – выдающийся памятник архитектуры позднего классицизма – справедливо внесен в летопись Золотой книги Санкт-Петербурга. Подобно Петропавловскому собору и Адмиралтейству, собор является архитектурной доминантой северной столицы России.
Стоя сегодня на«брегах Невы», у Медного всадника – памятника Петру I от императрицы Екатерины II, – с волнением вглядываешься в воздушный позолоченный купол Исаакиевского собора. И повторяешь знакомые со школьных лет строки русского поэта Федора Тютчева:
Глядел я, стоя над Невой,
Как Исаака-великана
Во мгле морозного тумана
Светился купол золотой.
В веке 18-ом, во времена Екатерины, можно было зайти в стоявшую неподалеку Исаакиевскую церковь, но окинуть взором, да еще с высоты птичьего полета (с 43 метров), град Петров ни царям, ни архитекторам тогда еще духу не доставало.
Путь от Медного всадника до фронтона Исаакиевского собора занимает не более трех минут, и по дороге к этой застывшей в камне архитектурной симфонии невольно вспоминаешь, что первая деревянная Исаакиевская церковь появилась в Санкт-Петербурге вместе с его основателем. В 1707 году, почти напротив нынешней башни Адмиралтейства, соорудили скромную церковь, освятив ее именем Исаакия Далматского – святого, день поминовения которого совпадал с днем рождения Петра I (30 мая по старому стилю). Постройка была увенчана луковичной главой и башенкой со шпилем. В ней 19 февраля 1712 года Петр и обвенчался с Екатериной Алексеевной(Мартой Скавронской), которая после смерти супруга в 1725 году взошла на русский престол, открыв парад «бабьего века в русской истории».
А деревянный храм, увы, со временем обветшал, и в соответствии с высочайшей волей должен был быть перестроен, но уже в камне. Сооружение велось по проекту архитектора Г.И. Маттарнови на том самом месте, где сегодня стоит знаменитый Медный всадник. Еще во второй половине 18 века, из-за близости здания к Неве, частично был подмыт его фундамент, обнаружились и иные технические повреждения в церкви. Но вера и желание воздвигнуть в память об основателе града достойный его имени храм в царствующей династии жила, как молитва, постоянно.
В 60-е годы при Екатерине II храм разобрали и в 1768 году начали строительство нового Исаакиевского собора. Согласно проекту архитектора А.Ринальди собор должен иметь купол, четыре башни по углам и высокую изящную колокольню. Строительство затянулось и было завершено лишь в 1800 году при императоре Павле I, который поручил достройку архитектору В.Бренне. 30 мая 1802 года храм был открыт, но ненадолго, так как не соответствовал парадному облику столицы.
Возведение четвертого по счету Исаакиевского собора началось в годы правления Александра I. Был проведен конкурс, в котором принимали участие ведущие архитекторы, но победил в нём никому не известный тогда французский архитектор Огюст Монферран. Он представил двадцать четыре (!) проекта собора, исполненных в различных стилях.
Строительство длилось сорок лет – с 1818 по 1858 год. Перед фасадом собора за эти годы постепенно сформировались две взаимосвязанные площади – Сенатская и Исаакиевская. Собор, вмещающий 12 000 человек, стал одним из крупнейших в мире. По объему купола это четвертый в мире храм после собора Св. Петра в Риме, собора Св. Павла в Лондоне и собора Св. Марии во Флоренции. После своего открытия и вплоть до Октябрьской революции он выполнял функции кафедрального собора Санкт-Петербурга.
Согласно легенде, Огюсту Монферрану было предсказано, что он будет жив до тех пор, пока строится храм. Возможно, это можно назвать и случайным совпадением, но через месяц после окончания строительства Монферран скончался. А согласно другой легенде, ясновидящие предсказывали падение царствующего дома Романовых, как только с Исаакиевского собора будут сняты леса. Несмотря на то что собор был освящен еще в 1858 году, работы по его усовершенствованию продолжались не одно десятилетие, и лишь в конце 1916 года, незадолго до отречения Николая II, последние леса с собора были сняты.
Официально руководство работами осуществляла комиссия по строительству Исаакиевского собора, утвержденная императором Александром I в 1818 году. Перед Монферраном встала сложная задача – соединить новый и старый фундаменты. Крупные петербургские сооружения строились на сваях. Техника создания свайного основания была несложной: из глубоких траншей откачивали воду, затем вбивали сосновые просмоленные сваи. Их диаметр равнялся 26–28 сантиметрам, высота – 6,5 метра. Расстояние между ними равнялось диаметру сваи.
Сваи забивали чугунными бабами. Подъем бабы производился воротом, на каждом из них работало по шесть лошадей. Удары ритмично следовали один за другим, пока грунт не уплотнялся настолько, что заостренный железный прут входил в него с трудом. Тогда по каждой свае производилось десять контрольных ударов. Если после этого свая уже не входила в землю, то ее с разрешения смотрителя обрезали. Работа была трудной. В результате забивка свай под основание собора растянулась на целый год.
Одновременно с этим неподалеку от Выборга в каменоломне Пютерлакс, на нынешней границе с Финляндией, шла вырубка гранитных монолитов для колонн. Более тридцати лет каменные ломки Пютерлакса снабжали материалом Петербург и другие города России. Близость к морскому заливу с глубоким фарватером, проходящий рядом почтовый тракт, по которому перевозили людей, инструмент и продовольствие, позволили прочно обосноваться в этих местах. Суровый климат, морозы, метели и сильные ветры не смогли помешать работам, которые велись круглый год. Монферран, побывавший в каменоломне, сделал следующую запись в своем дневнике: «Удивление, которое мы испытывали, когда увидели… гранитные скалы, было, конечно, велико, но оно сменилось прямо восхищением, когда позже мы любовались в первом карьере семью необработанными еще колоннами…».
С 1819 года русские газеты регулярно печатали материалы о ходе работ. Выгрузка колонн, предназначавшихся для портиков собора, была одним из важнейших эпизодов строительства и явилась впечатляющим зрелищем. Для подъема колонн и установки их на портиках были построены специальные леса, состоящие из трех высоких пролетов, образованных четырьмя рядами вертикальных стоек, перекрытых сверху балками. По сторонам – 16 чугунных воротов с рычагами. Обшитую войлоком и циновками колонну обвязывали корабельными канатами и вкатывали в один из пролетов. Концы канатов через систему блоков закрепляли на кабестанах. Монферран с гордостью отмечал: «Деревянная конструкция лесов… столь совершенна, что при всех сорока восьми установках колонн ни разу не было слышно даже простого скрипа». Все было выверено и рассчитано необыкновенно точно, ибо малейшая ошибка могла нарушить весь ход работы и вызвать катастрофические разрушения на строительстве.
Южный и северный портики собора – шестнадцатиколонные, восточный и западный – восьмиколонные. Каждая колонна – монолит весом 114 тонн, высотой 17 метров, диаметром 1,8 метра. Установка колонн занимает особое место не только в летописи возведения собора, но и в истории строительной техники. При помощи лесов оригинальной конструкции и воротов, каждый из которых приводился в движение восемью рабочими, колонну устанавливали менее чем за час. Первая из 48 колонн портиков была установлена 20 марта 1828 года, последняя – 11 августа 1830 года. Всего собор украшают 112 монолитных колонн различной величины.
Мраморная облицовка, толщиной в пять-шесть сантиметров наружная и полтора-два сантиметра внутренняя, выполнялась вместе с кирпичной кладкой стен и связывалась со стеной железными крючьями (пиронами). В 1836 году возведение стен и пилонов было завершено. К 1837 году было закончено и сооружение основного купола. Началась установка верхних колонн. Двадцать четыре колонны на специальных тележках были подняты по наклонному настилу.
Когда подошла пора возведения купола, Монферран предложил заменить кирпичную кладку металлическими конструкциями и наружным медным покрытием. Вся верхняя часть собора, утверждал он, конструкции кровли и фонарики будут из чугуна и железа, а «самый же купол покрыт будет медью, вызолоченной через огонь червоным золотом». В защиту своего решения Монферран привел доводы экономические, технические и эстетические. Архитектор пояснил, что «купол будет стоить на два миллиона менее, нежели построенный иным способом, и будет окончен в три года вместо шести».
Архивные документы убеждают исследователей в том, что при возведении купола всё делалось методом проб и исправления ошибок. Огюст Монферран, в частности, талантливо использовал идею английского архитектора Кристофера Рена, создавшего в лондонском соборе св. Павла систему конического и сферического сводов, но из кирпича. Монферран блестяще справился с задачей создания крупного, но в то же время изящного и конструктивно легкого купола из металла. Для изготовления купола использовали 490 тонн железа, 990 тонн чугуна, 49 тонн меди и 30 тонн бронзы. Металлические конструкции и детали изготовлялись на заводе Берда.
Глядя вверх, трудно представить, что купол Исаакиевского собора состоит из трех взаимосвязанных конструктивных частей: нижней – сферической, средней – конической и наружной – параболической. Диаметр наружного купола – 25,8 метра, внутреннего сферического – 22,15 метра. Между фермами заложено 100 тысяч штук пустотелых гончарных горшков конической формы. Они создают теплоизолирующий слой сводов и применялись – как напоминает история архитектуры – еще в старых римских постройках, а также в русском храмовом зодчестве. Горшки укрепляли на известковом растворе. Их применение облегчило купол и улучшило акустику.
Если внимательно приглядеться, можно понять, что наружная часть купола покрыта плотно пригнанными друг к другу медными позолоченными листами. Золочение главного купола, куполов колоколен и крестов велось с 1835 по 1843 год огневым способом: листы меди покрывали жидкой смесью золота и ртути, затем, медленно прогревая листы над жаровнями, ртуть выпаривали. Золочение было трехкратным. На каждом листе ставилось клеймо мастера, отвечавшего за качество позолоты. В русских церквах золоченые купола встречаются часто, но огромные купола Исаакия – единственные в своем роде не только в России, но и во всей Европе. По желанию императора к 1828 году Монферран подготовил и вчерне выполнил помещения для церкви в подвале собора. Подвальная церковь представляла собой круглый зал с колоннами, вокруг которого шла замкнутая галерея. Церковь располагалась в центре среднего поперечного коридора.
Судя по сохранившейся акварели, её проект простотой архитектурной обработки совсем не напоминал стиль Исаакиевского собора. Плоский с распалубками свод центрального помещения должен был опираться на дорические каннелированные колонны, арки кольцевой галереи – на пилястры того же ордера. Пропорции архитектурных деталей, пилястр колонн, арок удачно спроектированы, хорошо прорисован и весь интерьер. Это была бы, пожалуй, лучшая архитектурная часть собора, утверждают эксперты. Но от создания этой церкви пришлось отказаться: подвал заливали грунтовые воды, в 1841 году пришлось поднять пол более чем на метр, а запроектированные в подвале помещения после небольшой переделки превратили в кладовые.
Что касается убранства собора, то в разработке моделей для скульптурных композиций приняли участие видные ваятели того времени: И.П.Витали, Н.С.Пименов, П.К.Клодт и др. Из них наиболее важная миссия выпала И.П.Витали, исполнившему более 300 скульптур, среди которых – статуи апостолов на фронтонах, группы ангелов со светильниками, размещенные на углах основного объема. Он также автор горельефов южного и западного фронтонов. Тема южного – «Поклонение волхвов», западного – иллюстрация к житию византийского монаха Исаакия Далматского «Святой Исаакий благословляет императора Феодосия». Здесь в число изображенных включен портрет самого Монферрана, в левом нижнем углу – с моделью собора в руках. Северный фронтон – «Воскресение» – тоже выполнен Монферраном. А вот автор фигур ангелов на балюстраде барабана купола – скульптор И.Герман.
Кроме того, собор вместил в общей сложности 150 произведений монументальной живописи. В западной части размещены картины на ветхозаветные сюжеты, в восточной – на евангельские. Самая большая из них, площадью 800 квадратных метров, – плафон главного купола «Богоматерь во Славе» – начата К.Брюлловым и завершена П.Басиным. Возведение Исаакиевского собора стало прорывом в развитии строительной техники. На украшение главного храма империи пошло 400 килограммов золота, 1000 тонн бронзы. Для облицовки архитектурной части алтаря затрачено 16 000 килограммов малахита и более 11 квадратных метров бадахшанского лазурита. Для покрытия пола, стен и пилонов применены полудрагоценный порфир, черный сланец, разноцветные мраморы.
Особая роль в убранстве интерьера принадлежит живописи. Создатели живописных панно в соборе – представители академического искусства: Ф.А. Бруни, К.П. Брюллов и др. Руководил живописными работами и ректор Академии художеств В.К.Шебуев. Общий проект содержания и расположения росписей принадлежал Монферрану, но за работами следили государь и Святейший Синод. Живописные работы продолжались с 1855 по 1858 год.
В Исаакиевском соборе три алтаря. Главный – во имя святого Исаакия Далматского; с правой стороны – святой великомученицы Екатерины; слева – святого благоверного великого князя Александра Невского. Иконостас главного алтаря, насчитывающего 65 образов, отделан белым мрамором и расчленен малахитовыми колоннами. Его украшают бронзовые позолоченные скульптуры, выполненные по моделям Н.С.Пименова, П.К.Клодта, И.П.Витали. В окне за престолом главного алтаря цветной витраж – образ воскресшего Спасителя. Витраж установлен по предложению архитектора Л.Кленце. Заказ на его изготовление был поручен выдающемуся мастеру – витражисту из Мюнхена М.-Э.Айнмиллеру, который трудился над его созданием с 1841 по 1843 год.
Не меньшего интереса заслуживают и скульптурные композиции. Например, у южных дверей они посвящены событиям из истории Древней Руси. Тематика правой створки – эпизоды из жизни князя Владимира, левой – из жизни Александра Невского. Северные двери оформлены на сюжеты легенд о святых Исаакие Далматском и Николе Мирликийском, западные – жизнеописаний апостолов Петра и Павла.
Среди святынь собора наиболее чтимой была икона «Спас Нерукотворный», написанная в 1693 году и принадлежавшая Петру I. Здесь же хранились и частица древа Креста Господня, и часть мощей апостола Андрея Первозванного. В год открытия собора на одной из окраин города была обнаружена чудотворная Тихвинская икона Божией Матери. В 1859 году ее торжественно перенесли в Исаакиевский собор.
Одновременно с возведением собора происходило и стремительное строительство северной столицы. В 19 веке складывался неповторимый облик города, о котором с восхищением отзывались и русские, и иностранцы. «Другие столицы могут быть обширнее и богаче, – писал в 1822 году английский путешественник, – но по красоте ни одна из них в настоящий момент не может сравниться с этой царицей севера. В архитектуре она празднует свой триумф, ей принадлежит первенство».
По специальному разрешению Монферрана можно было посетить строительную площадку, и у тех, кто бывал там, создавалось представление о будущем здании как о чем-то необыкновенном. Более 400 тысяч человек на протяжении 40 лет – в разное время – были вовлечены в водоворот гигантской стройки. Работали плотники из Костромы, каменотесы из Архангельской, Вологодской губерний, тысячи талантливых умельцев, стекавшихся в Петербург на заработки со всех концов России.
Самой опасной работой считалось золочение куполов. Все операции велись под открытым небом, и всё равно рабочие подвергались вредному воздействию ядовитых паров. Золочение куполов стоило жизни нескольким десяткам из них. Монферран писал: «Русские рабочие честны, мужественны и терпеливы. Одаренные необыкновенным умом… отличаются добротой и простодушием, кои очень располагают к ним… Смелые по природе, они особенно любят опасную работу. Искусные в своем ремесле, они часто оказываются виртуозами… исполняют самые сложные и трудные работы с удивительной точностью».
Прошло полтора века со времени завершения постройки, но и поныне прочность стен и сводов, тщательность безукоризненно обработанных каменных деталей, лепных орнаментов, золоченой бронзы вызывают удивление. В нашем веке Исаакиевский собор занесен в Золотую книгу Санкт-Петербурга. Правда, в неё чаще заносят имена известных людей. Но ситуация с Исаакиевским собором исключительная. В подвалах собора хранились уникальные коллекции искусства из известных пригородных дворцов: Царского Села, Петергофа, Гатчины, Ораниенбаума. И в годы Второй мировой войны, во время 900-дневной блокады города Исаакиевский собор стал спасительной гаванью и надежным убежищем не только для жителей города, но и для сокровищ мирового искусства.
Юрий СОЛОВЬЕВ,
Санкт-Петербург
ЯНТАРНЫЙ МОСТ. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ. 2012. № 1 (5)